Игры на острове - [153]

— Фантастика! Невероятно! — ликуя, в восхищении повторяли все, когда широко улыбающиеся Джинни с Калюмом выставили свое сказочное произведение кулинарии, как пара пажей, выставляющих блюдо перед королем. Они приделали к золотисто-обжарившемуся «Василиску» шею и голову, сделанные из деревяшки и сосновых шишек, а также хвост, собранный из перьев птиц, мясо которых вошло в блюдо. Голова была раскрашена и позолочена, хвост сделан в виде большого раскрытого веера, сверкающего радужно-зеленым пером из распушенного хвоста фазана. Вокруг большого деревянного шотландского блюда (или «эшета»), на котором помещалась птица, лежали поджаренные лук и яблоки, горки картошки-фри, кучки хрустящих поджарок бекона и маленькие сердцевинки очищенных сладких каштанов и молоденький турнепс. Это было блюдо, как будто приготовленное для хозяина Талиски и его клана.

— Как бы мне не пришлось нарезать его шотландским палашом, — ухмыльнулся Тэлли, наклонившись над эшетом с ножом и вилкой для разделки мяса.

Джинни тут же убрала голову и хвост, которые живописно разместила около канделябра со свечами в середине стола.

— Когда отрежете ножки и крылья, вы сможете резать его ломтями, как хлеб, — пришла она на помощь. — Надеюсь, все пропеклось.

— За это нужно благодарить Марсали, — пошутила Нелл.

— Она в свое время уложилась блестяще, — заявил Калюм, — если бы она еще потянула, «Василиск» мог бы превратиться в деревяшку, засохнуть.

— Насколько я могу судить, это явная «помесь», — заметил, посмотрев на Флору, Тэлли, отрезав первый кусок. — Хотелось бы знать, какие хвосты вошли в коктейль этого сказочного произведения?

— Это немножко напоминает раскрашенные русские куколки, по-моему, они называются «куколки-мамушки», — сказала Джинни, с удовольствием описав последовательность упаковки внутри индейки, в то время как тарелки заполнялись мясом и овощами. Пока Тэлли нарезал блюдо, он изучал с возрастающим интересом все более открывающуюся середину «Василиска». Слои белого и коричневого мяса мраморно и влажно перемежались со слоем грибов.

— Будь это человеческое мясо, — сказал он с ужасным удовольствием, — у нас бы здесь был знаменитый плавильный тигель алхимиков!

Тэлли хотел узнать, чье мясо больше сохранило свой вкус среди этой мешанины и какое потеряло весь свой специфический вкус и запах. И если какое-то мясо взяло верх, то какое — белое мясо или коричневое? Это была интересная метафора, приложимая к жизни вообще. Можно ли вообще установить, кто был отцом Флориного ребенка — и имеет ли это на самом деле значение? И не найдет ли ребенок сам свой путь, свое место в жизни независимо от того, чья плоть и кровь перемешались при его зачатии?

Алесдер заметил, что Нелл свирепо уставилась на свою тарелку.

— Знаешь, оно уже убито, — пробормотал он ей. — А ты смотришь так, будто, хочешь его прикончить!

Она с испугом отвернулась.

— Прошу прощения, — быстро сказала Нелл. Ей хотелось знать, сможет ли она насладиться этим пиршеством без ужасного удовольствия после этого все вырвать, зная, что Алесдер может рассердиться, если она так поступит, и зная, что волновать его ей не хотелось бы ни в коем случае. Нелл также понимала в самом потаенном уголке души, что ей самой нужно отвыкать от своей привычки, независимо от того, обуздает ли ее Алесдер. Но это, видимо, будет ох как нелегко!

— Я задумалась о телочке, — соврала она, отвлекая внимание на другое. — Мы еще не выбрали ей имя. Как нам ее назвать?

— Вы можете назвать ее «Рождеством», — предложил Мак.

— Да-а, — с сомнением протянул Тэлли, отрезая последний кусок. — Будет забавно ее так звать на дойку в середине лета.

— Когда я росла, были такие сладости. Их называли «Кукольная смесь», Долли, — своим низким голосом тихо вставила Флора.

— Долли — вот что надо! — громогласно сказал Тэлли и послал воздушный поцелуй Флоре. Это был поцелуй и прощения, и благодарности. — Назовем ее Долли, потому что она помесь.

— Блестяще, дорогая. Отличная мысль! — восхитился, похлопывая жену по спине, Мак, оживившись от красного вина и красноречивой горы на своей тарелке.

— А сейчас, — сказала Нелл, беря нож и вилку, — если у всех тарелки полны, давайте начнем. — И она улыбнулась Алесдеру, твердо приняв решение, что то, что прошло вниз, там должно и остаться.

— Всем веселого Рождества! — прокричал счастливым голосом Тэлли, ободряюще кивнув всем вокруг и подмигнув Финелле. — А после такого пира мы все сможем еще больше наслаждаться славными играми на острове Талиска!