Игры Фортуны - [56]
— Больно бьешь, — Голицын на мгновение даже исполнился желчью. — Ну и пусть! Быть может, Судия, который принижает гордых и возвышает униженных, воздаст мне — и подарит мне встречу, коей жажду…
— Ты о Лючии своей? — помрачнела калмычка. — Любишь ее. Благородный ты не родом, а сердцем, потому и мил мне! Только я-то ведь не благородная. Я, сокол мой князь, как здесь говорят, чернавка… И умирать я еще не хочу, рано. И, вот незадача, тоже люблю — но тебя! И потому тебе сгинуть не дам. Ты к своей Лючии еще успеешь, не кручинься. Нынче же разуй свои вельможные очи и отвечай: ты мне смерти желаешь?
— Нет, — твердо ответил Голицын. — Ты человек, здесь редко подобное. И… коли глаза разуть, а нос зажать… Ты красивая. Даже очень. Своей, степной, дикой красотою. Это я вижу под твоим слоем бараньего сала взором, коим дано смотреть сыну Адамову.
Буженинова отчаянно сглотнула, словно горло вдруг сдавило петлей — стало нечем дышать и потемнело в глазах. Сколько времени она отчаянно надеялась услышать из уст любимого эти слова — это было уже преддверием признания в любви.
Однако времени на женскую слабость не было, и калмычка прогнала ее, хлестко ударив себя по щеке узкой жесткой ладонью.
— Слушай меня, если не хочешь моей смерти, — хрипло сказала она. — Одна я спасаться не буду, лишь вдвоем с тобою. Потому нет у тебя выбора, князь, коли ты благородный муж, таковым я тебя почитаю. Пойдешь за мною… Выживем — увидишь, какова я без грязного сала этого, познаешь, как любиться умею…
— Хорошо, — согласился Голицын с неожиданной легкостью. — Для тебя учиню, что надобно. Говори, Авдотья.
— Ты, как нас в Ледяной дом заведут и одних оставят, знай, сиди тихо, да мерзни. А я найду, как с солдатами, с гвардейцами, что охранять нас снаружи будут, сговориться… Откуплю я нас у смерти, князюшка…
— А дальше что? — вдруг спросил князь, давая попятный. — Выживем, полюбимся… Если удастся. И снова будем царицу веселить? Не лучше ли…
— Нет, не лучше! — вдруг рассвирепела Буженинова. — Не лучше, слышишь!! Аньке-поганке я более тешиться не дам! Не будет ей такой радости!
— Что же ты сделаешь? — мрачно спросил Голицын. — Она и покрепче нас людей об колено ломала!
Буженинова рассердилась еще пуще.
— Врешь, не сломаешь, — закричала она, — не сломаешь!
И закружилась вдруг по полу в древней шаманской пляске, которой давным-давно научилась на родине и так же давно ее не плясала. С удивлением и почти что ужасом смотрел князь-квасник на свою невесту: звенели монетки, вплетенные в ее черные косы, глаза горели нездешним, непонятным князю огнем. Смуглое, скуластое азиатское лицо ее было в эти минуты прекрасным, вдохновенным.
— Эта и вправду выживет! — вслух подумал князь. — И меня, злосчастного, за собой потащит… Хотя — почему злосчастного?
Сия степная колдунья все более начинала привлекать его не только силой своего духа и ясностью ума, но и как женщина. Как видно, своими словами он стронул некую препону, которая существует между мужчиной и женщиной до первого знака страсти. Кому, как не прославленному некогда селадону Голицыну было угадывать это с первого взгляда!
И Голицыну на мгновение показалось, что отверженная, презренная дикарка с ее ладной коренастой фигурой, широкими бедрами и плечами, жилистыми коротковатыми ногами и почти противоестественно гибкими руками, красивее его нежной чернокудрой Лючии. Это была другая, чуждая ему красота, красота свободы и воли, дикости и вызова. Один только раз он, Голицын, бросил вызов судьбе и всесильной государыне, когда женился на итальянке-католичке. Но когда императрица покарала его, лишив имени и чести, князь ушел в себя, как в заранее вырытую могилу. С тех пор единственным его щитом стала безучастность, меч же он бросил сам. Теперь он видел, как борется и бросает вызов самодержавной власти эта маленькая дерзкая женщина, и понял что степная колдунья сильнее судьбы и императрицы. Буженинова непременно победит Аньку-поганку, а, значит, впервые победит и он, потерявший честь древнего и славного рода князь.
Сержант гренадерской роты лейб-гвардии Преображенского полка Коновницын, приставленный с командою солдатами сторожить Ледяной дом, полагал эту службу бесчестным и позорным. Все потому, что он поздно родился! При батюшке Петре Великом, или при князе Ижорском Меншикове (хотя последнего преображенцы и не любили) он бы с товарищами бранную славу себе на Марсовых полях добывал, а не участвовал бы в презренных шутовских забавах вроде ряженого! Вспоминалась красавица-цесаревна Елизавета, которая недавно крестила сына у одного из обер-офицеров их полка. Вот лебедь белая, вот умница, Петрова дщерь, вот кого надо было на царство ставить! Не оставил Петр Алексеич наследников мужеского пола, оставил только сироту-гвардию да красавицу-дочь… Так за эту царь-девицу и надо было стоять! Тогда бы снова началась для них честная солдатская жизнь, и не было бы этого богомерзкого срама! Просился сержант Коновницын с Преображенским батальоном в армию генерал-фельдмаршала Миниха, воевать… Так не отпустили: гвардия нужна здесь, в Питербурхе! Нужна? Для чего? Чтобы ходить караулом у конюшни этого немчуры-лошадника Бирона? Что это за служба такая — охранять шута и шутиху, коих императрица Анна решила схоронить заживо в ледяном гробу? За какие-такие вины должны погибать эти двое, людишки смешные и несуразные, но все же живые души! Безжалостные в бою и к врагам государевым, солдаты, как и многие кому суровая судьба отвела очень мало доброты, лишив счастья семьи и детей, всем нерастраченным теплом сердец любили малых и беззащитных. Каждая рота, а то и плутонг
Прав был А.С. Пушкин — в русской истории хватает сюжетов и страстей, которые не снились даже Шекспиру. Чего стоит хотя бы чудо невероятного восхождения Марты Скавронской, нищей сироты, простолюдинки, вдовы шведского драгуна, ставшей женой Петра Великого и Всероссийской Императрицей Екатериной Первой! Из солдатской палатки в постель фельдмаршала Шереметева, затем в спальню Светлейшего князя Меншикова и, наконец, в царскую опочивальню — и все это за какой-то год! Куда там Анне Болейн или маркизе Помпадур! И пусть завистники судачат о «царице из солдатских портомой» — Екатерине хватило ума и женской силы, чтобы стать не просто наложницей, даже не фавориткой, а коронованной Императрицей и не только сохранить голову на плечах, но унаследовать трон после кончины супруга.
НОВЫЙ РОМАН от авторов бестселлера «Жена Петра Великого»! Невероятная история восхождения Екатерины I, которая из простой прачки превратилась в первую Императрицу России! Но чтобы взойти на трон, мало оказаться на царском ложе, мало быть Екатериной Прекрасной – нужно стать еще и Екатериной Премудрой, ближайшей советницей и соратницей Петра во всех его трудах и свершениях.Сможет ли она помочь императору вырваться из турецкого плена во время несчастливого Прутского похода? Как ей очаровать всесильного османского визиря, чтобы спасти русскую армию из смертельной ловушки? Какую цену придется заплатить за устранение царевича Алексея? И кто продолжит дело Петра Великого после его кончины?..
России всегда везло на женщин – если бы мы еще умели это ценить! Царствуй Елисавета Петровна в Европе – ее бы превозносили как величайшую из великих, куда там ее тезке Елизавете Тюдор! А у нас «дщерь Петрову» до сих пор попрекают любовными авантюрами и гардеробом из 15 тысяч платьев, приписывая ей то глупость, то взбалмошность, то «бабью сырость» – ни дать ни взять «блондинка за рулем» государства. Но, во-первых, чтоб вы знали, Елисавета была рыжеволосой, а во-вторых – разве смогла бы «дура-баба» захватить и удержать власть, избавить Россию от немецкого засилья, разгромить самого Фридриха Великого?! Да побойтесь Бога!..Первая красавица Империи, пышнотелая «русская Венера», любимая дочь Петра Первого, унаследовавшая государственный гений, страстную натуру и неукротимый нрав великого отца, она не боялась ставить на карту все без остатка, умела рисковать собственной головой, побеждать, очаровывать, вдохновлять.
Ее осудили как «воруху и колдунью». Ее проклинают как жену «царей» – самозванцев и виновницу Великой Смуты, залившей кровью Русскую Землю. Марине Мнишек пришлось увидеть гибель всех, кто был ей дорог, – мужей, возлюбленных и малолетнего сына, повешенного за преступления родителей. Она сама обречена умереть в темнице, до дна испив чашу бед, скорби и отчаяния. Но Господь не оставляет раскаявшихся грешников – и, пройдя все круги ада, очистившись в бездне мук и страданий, Марине суждено обрести новую любовь и чудесное спасение…По официальной версии, «воровская женка Маринка сама собой от тоски померла» в тюремной башне.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.