Игры чародея, или Жезл Ниерати - [15]

— Стой где стоишь, чужак. Назови свое имя.

Да чтоб им Айригаль подавился! Этот воин, Орроба ему в бок, с утра до вечера торчит у шатра Вождя. По двадцать раз на дню его видит, бестия, а все: имя, имя! И не придерешься: как Вождь повелел, так и действует. Попробовал бы он так какого-нибудь сотника остановить… А раз чародей, чего ж не покуражиться.

Терпеть колдовство здесь со временем научились, но вот любить… Впрочем, он и сам не испытывал особой симпатии к низкорослым степнякам, вечно пахнущим своим и лошадиным потом. Однако Круг считал, что упускать такую возможность было бы попросту глупо.

Солнце слепило глаза, но воин не торопился. Он долго рассматривал чародея, словно появление колдуна в ставке Вождя лишило его дара речи.

Маг ждал. Убедившись, что вывести его из себя не удастся, степняк лениво скрылся за пологом. И вовремя: Азнивьер чувствовал, что еще немного, и он испепелил бы наглеца на месте. А потом посмотрел бы, хватит ли у Фейранда духа по-прежнему утверждать, что обиду, нанесенную любому из его Всадников, он рассматривает как личное оскорбление.

— Входи, колдун!

Азнивьер с облегчением окунулся в вязкую прохладу шатра.

Предки Фейранда немало удивились бы, окажись они в гостях у своего преемника. Традиционные войлочные подстилки уступили место тяжелому и не слишком практичному антронскому ковру. На шесте вместо парба — вместилища душ ушедших, напоминавшего Азнивьеру ласточкино гнездо, старательно вылепленное гоблином из неподатливой глины, — появился рыцарский щит с неведомым доселе гербом: кентавр на голубом поле, обрамленном тускло-желтой, как степное солнце, лентой.

Увидев его в первый раз, чародей вынужден был приложить изрядные усилия, чтобы не расхохотаться: согласно староимперской геральдике, кентавр полагался рыцарю, чьих родителей король отказывался принять при дворе, а желтая лента — бастарду.

— Приветствую тебя, Фейранд! — Хорошо еще, что он сохранил привилегию обращаться к Вождю по имени. Другие во время аудиенций обязаны были именовать его не иначе как «Сын Эркрота». Ну да, точно как дитя малое…

И терпит ведь бог подобную наглость! Хотя каков папаша…

Второе и последнее послабление «этикета» (если у кого-нибудь повернется язык назвать этим словом заведенные в ставке порядки), которого чародею удалось добиться, заключалось в дозволении не опускаться на одно колено всякий раз, как он видел Вождя. Одни боги знают, где Фейранд почерпнул этот старомодный обычай!

Скорей бы уж очередной поход: на время военной кампании соблюдение этикета считалось необязательным.

— Ты хотел меня видеть, маг?

То ли сегодня Азнивьер, устав от бесконечной жары, все воспринимал излишне обостренно, то ли в голосе Вождя действительно промелькнула нотка презрения.

Чародей хмуро взглянул на повелителя Всадников Эркрота. Плоский, точно вбитый кулаком нос, редкие темно-серые волосы, какие не часто встретишь за пределами степи, картофелина подбородка надменно выпячена вперед. Да уж, красавцем не назовешь.

— Надеюсь не разочаровать тебя, Фейранд.

— Надейся, Азнивьер, — в тон чародею ответил Вождь. — У меня сегодня был тяжелый день.

Чтоб ему Айригаль улыбнулся! Хоть бы раз сказал: «Приветствую тебя, достопочтенный Азнивьер! Сегодня у меня был легкий день!»

— Спешу тебя обрадовать: Тайлен не пойдет в ближайшее время на союз с Хатронгом.

— Лучше бы он пошел на союз со мной! Его легкая пехота отлично смотрелась бы в первых рядах, когда мы будем брать Хатронг. Возможно, мне даже стало бы жаль ее: тайленцы на редкость неплохие воины. Конечно, среди тех, кто проводит свою жизнь в вонючих деревянных колодцах.

Интересно, чем же ему дома-то колодцы напомнили? Срубом, что ли? Будто каменных зданий сроду не видел!

— Не все сразу, Фейранд, не все сразу. Не ты ли говорил, что поначалу приходится довольствоваться малым.

Намек был верхом того, что чародей мог себе позволить: Фейранд не выносил, когда ему напоминали, что еще пять лет назад он был всего лишь главой одного из кланов. И далеко не самого влиятельного.

— Это все, с чем ты пришел, маг?

— Не все. До меня дошли слухи, что интерес к твоему народу стали проявлять не только люди. Подозреваю, что со дня на день один из жрецов Парящей Вне Жизни попросит твоего разрешения посетить ставку.

— Воля Эркрота мне ведома, а планы остальных… Что мне до них? — Хитрые глазки Вождя так и впились в лицо Азнивьера, пытаясь прочитать на нем больше, чем маг высказал вслух.

«Что тебе до них? — мысленно усмехнулся чародей. — Вот и спросишь об этом Орробу. При встрече».

Склонив голову в знак согласия с неизбывной мудростью Фейранда, Азнивьер, словно спохватившись, добавил:

— И последнее, великий Вождь. Я хотел попросить твоего дозволения время от времени отлучаться из ставки.

— Это еще зачем?! — Цепкий взгляд Вождя заставил Азнивьера почувствовать себя под прицелом зайранских арбалетчиков.

Не хватало только разбередить его подозрительность! Если уж Вождю с самого начала везде измена чудилась…

— Моим друзьям нужна помощь. И мне не хотелось бы им отказывать.

Дружбу кочевники ценили. Хотя, конечно, не так высоко, как лояльность главе клана.