Игры богов - [14]

А теперь еще и это унижение. Несомненно, Афродита рассказала всем родственникам, что съемки обернулись настоящим провалом, и все боги, впервые за долгое время, собрались в гостиной, чтобы посмотреть программу. По этому случаю Гефест даже немного подремонтировал мебель. Гермес, Эрос, Гефест и Афродита примостились на диване, а все остальные расселись в кресла или устроились на полу. Дионис ходил по кругу, наполняя стаканы самым крепким из своих вин. Настроение у всех было приподнятым. Само собой, Геры и Зевса не было — как и тех богов, которые жили не здесь. Аид и Персефона обитали и нижнем мире, а Посейдон — в крошечной прибрежной лачуге, которая пропахла рыбой так же сильно, как и он сам. Но Аполлон не сомневался, что новость долетела и до них и сейчас они сидят у телевизоров и с нетерпением ждут начала передачи.

Ничто так не радует бога, как позор другого бога.

— Как это мило, что вы интересуетесь моей работой, — говорил Аполлон, прохаживаясь перед телевизором. — Но на самом деле она совсем не стоит этого. Все было ужасно скучно. Я не хочу, чтобы вы тратили свое время на подобные глупости.

— Он скромничает, — заявила Афродита. — Не слушайте его. Я видела все собственными глазами, и поверьте, вам будет на что посмотреть.

— Афродита права, — как обычно, согласился с женой Гефест.

Остальные понимающе закивали.

— И даже не думай о том, чтобы сломать телевизор, — сказала Аполлону Артемида. — Ты на испытательном сроке.

— Да зачем мне это? — ответил тот. — Дело не в том, что я не хочу, чтобы вы посмотрели эту программу, — я всего лишь напоминаю, как драгоценно ваше время.

— Время для нас — самая малоценная вещь, — заметил Арес.

— Попрошу не обобщать, — проговорил вечно занятый Гсрмес.

— Ладно, включай, — скомандовала Артемида. — Я не хочу пропустить начало.

Дионис поспешил к своему месту, по пути отхлебывая вино из бутылки.

— Я уверен, вам всем и без того есть чем заняться… — вновь начал было Аполлон.

— Включай! — в один голос воскликнули боги, и Аполлон, признав свое поражение, включил телевизор, нашел канал, посвященный парапсихологии — он располагался в самом конце спутникового пакета, среди каналов со второсортными сериалами, порнографией и прочей чепухой, — и отступил в тень в дальнем углу комнаты. На секунду он подумал, не уйти ли в ванную или к себе в комнату, но не знать, о чем остальные будут говорить за его спиной, было бы еще хуже, чем терпеть откровенные насмешки.

Все было даже хуже, чем он себе представлял. Съемка продолжалась более часа, но в эфире показали минут тридцать, то есть программа была самым грубым образом урезана, причем человеком, который, по всей видимости, что-то имел против Аполлона. Несмотря на то что первая половина съемок — до того как он заметил девушку и утратил концентрацию — прошла неплохо, в итоговый вариант из этой части попали лишь вступление да еще пара эпизодов. Все остальное время на экране мелькали полуобнаженные сивиллы, запинался, путал текст или неуклюже щурился на свет Аполлон и проплывали угрюмые лица жутких старух, из которых состояла зрительская аудитория. Освещение было никуда не годным, съемка отвратительной, а вся программа в целом — ужасно низкопробной.

Реакция на передачу его родственников была соответствующей. Вначале они дружно начали глумиться над ним — все, за исключением Эроса, который тихо молился, чтобы Аполлону хватило сил выдержать это испытание. Правда, насмешки звучали вполголоса: боги старались не упустить ничего из того, что происходило на экране. Впрочем, спустя некоторое время колкости прекратились и в комнате воцарилось молчание. Был слышен только его голос, слегка искаженный низкокачественными динамиками дешевого телевизора. Аполлон рассказывал очередной старушке, что она найдет утерянные серьги на дне своей летней сумочки, а ведь когда-то он мог пророчить несчастья — подобно Кассандре, которой он преподнес подобный дар в те далекие времена, когда мимоходом насылал проклятия на всех встречных смертных. На экране его нынешнее ничтожество отобразилось со всей несомненной очевидностью, и боги не могли не разглядеть в этом жалком зрелище свое собственное незавидное будущее.

Одна лишь Афродита не была поглощена тем, что происходило на экране. Заметив, что все не отрывают глаз от телевизора, она наклонилась к Гермесу, сидевшему рядом с ней на диване. Прижав пухлые губы к мочке его уха, она с удовольствием отметила, что от этого прикосновения по телу Гермеса пробежала дрожь страсти.

— Ты не забыл, что ты бог совпадений? — шепнула она, проводя пальцем по внутренней поверхности его бедра.

— Я бог всего того, чем не хотят заниматься остальные, — прошептал в ответ Гермес.

— Это хорошо, — сказала Афродита, задержав руку там, где сходились ноги Гермеса.

Она подождала несколько секунд, пока камера не поймала девушку-зрительницу, которая, как дал ей знать сидевший по другую сторону Эрос, стала предметом безответной страсти Аполлона. Насладившись гримасой боли, которая пробежала по лицу внимательно смотревшего программу Аполлона, она зашептала на ухо Гермесу:

— Видишь эту девушку? Приведи ее сюда. Мне все равно, как ты это сделаешь. — Ее язык тем временем выполнял сложный маневр на внутренней поверхности слухового канала Гермеса. — И когда она будет здесь, ты получишь вознаграждение за свои труды.