Игры арийцев, или Группенфюрер Луи XVI - [4]

— Не знаю, что вам сказать, Бертран. В последнее время эти знаки доблести не в ходу. К тому же ваш дядюшка стал записным пацифистом и нервно реагирует на любые предметы, напоминающие ему о его боевом прошлом. Знаете что? Давайте мы с вами сориентируемся на месте. Когда приедем в поместье.

Он зевнул и только тут Бертран обратил внимание, что бледное лицо господина Мюллера выглядело усталым, а белки его глаз прорезали красные прожилки полопавшихся капилляров.

— Вы устали, господин Мюллер? — вежливо спросил Бертран. — У вас очень усталый вид.

— У меня это постоянно, — признался Мюллер. — Достаточно не поспать одну ночь.

— И что же вы делали по ночам? — с вежливым любопытством поинтересовался Бертран.

— Развлекался, — сказал господин Мюллер, укладываясь в постель и накрывая глаза шорами из черной бумаги. — Что же еще можно делать в Европе? Мы ведь так редко сюда выбираемся, что глупо было бы тратить время на что-то иное, помимо развлечений.

Колеса мерно постукивали на стыках.

За окном смеркалось. Бертран включил свет и попытался читать газету, купленную господином Мюллером на перроне вокзала, но шрифт слипался в серое единое пятно, да новости и не показались Бертрану интересными. Какое ему дело было до того, что русские в очередной раз показали свою несговорчивость в Организации Объединенных Наций? Они всегда были несговорчивыми, после поражения Германии не дали ей единого жизненного пространства и теперь в Восточной зоне, именуемой Германской Демократической Республикой, строили свой коммунизм, но уже для немцев, ничуть не интересуясь, хотят ли этого сами немцы. Да и поездки генерала де Голля Бертрана Гюльзенхирна абсолютно не интересовали. Пусть этот долговязый лягушатник катится, куда ему вздумается!

Бертран прилег на постель и, глядя в потолок, принялся размышлять о будущем. Будущее ему нравилось. Правда, немного тревожила встреча с дядей. Мать всегда говорила, что у брата тяжелый характер. Но ведь Бертран ему не навязывался, дядя сам нашел его. Значит, это он, Бертран, нужен дяде, а не дядя ему. Интересно, а большое у него имение? И неплохо было бы знать доход, которое это имение дает. Господин Мюллер сказал, что дядюшка богат, как Крез. Бертран надеялся, что он не оставит милостями своего бедного племянника, который с детских лет не знал родителей и скитался по сиротским домам.

Он покосился на попутчика.

Господин Мюллер лежал в постели спокойно и бледностью лица напоминал покойника. Даже руки его были скрещены на груди. Черные шоры не давали увидеть его глаз, и оттого трудно было понять, спит ли господин Мюллер или размышляет о чем-то своем. Хорошо было бы поговорить с ним, выяснить что-то дополнительное о дядюшке, но заговорить Бертран Гюльзенхирн не решился.

Он повозился в постели еще немного и незаметно для себя задремал. Сон ему приснился очень хороший. Они с дядей Зигфридом ехали по лугу на породистых тонконогих жеребцах. Дядя, обводя рукой окрестности, добродушно басил: «И это все твое, Бертран. Надеюсь, ты сможешь вдохнуть в это жизнь? Я уже стар и ни на что путное не гожусь. Покажи дяде, что в тебе кипит жизнь! Преврати это плодородие в полновесные марки!»

Проснулся он ближе к полуночи оттого, что поезд остановился.

Открывать глаза не хотелось, и некоторое время Бертран Гюльзенхирн лежал в постели, смакуя сладкие детали приснившегося сна. Легкий стон окончательно разбудил его. Бертран открыл глаза. В спальном салоне горел лишь ночник, и оттого в салоне царил полумрак. Господин Мюллер сидел на постели, закатав левый рукав рубашки, и, найдя на сгибе вену, вонзил в нее шприц с тонкой длинной иглой. Содержимое шприца медленно перетекало из шприца в руку господина Мюллера, и он вновь показался Бертрану оживающим вурдалаком. Тонкие бескровные губы господина Мюллера медленно шевелились, словно он словами помогал содержимому шприца перетечь в вену.

Бертран испуганно закрыл глаза.

Неожиданная мысль, которая раньше почему-то не приходила в голову, испугала Бертрана. Собственно, а с чего он решил, что господина Мюллера послал его дядя? Это сказал сам господин Мюллер, но кто сказал, что все это правда? Где доказательства, что его попутчика послал именно Зигфрид Таудлиц?

Бертран осторожно открыл глаза и покосился на постель попутчика.

Господин Мюллер лежал в прежней позе. Глаза его закрывали черные шоры, вырезанные из плотной бумаги и снабженные тонкой резинкой. Господин Мюллер был абсолютно спокоен, более того — он улыбался. Сцена со шприцем могла показаться продолжением сна, если бы не комочек ватки, что лежал сейчас на столике подле постели Мюллера. Было довольно темно, но если присмотреться, можно было заметить капельку крови, которая украшала белый комочек.

Остаток ночи Бертран уже не сомкнул глаз.

Конечно же, его тревожили самые обыденные вопросы — в какую историю он влип, и выйдет ли из этой истории живым. До воображаемого наследства дяди Бертрану Гюльзенхирну уже не было никакого дела.

Деньги ничего не значат, когда встает вопрос о том, останешься ли ты живым. Да, жадность и беспечность сыграли с ним злую шутку. Доверился словам совершенно незнакомого человека. Правду говорил официант Ганс, для того, чтобы стать взрослым, мало обзавестись профессией и семьей, надо еще понимать жизнь и разбираться в людях.