Игры арийцев, или Группенфюрер Луи XVI - [39]

— Сколько сейчас ему лет, сир? — спросил его собеседник.

Луи XVI задумчиво потер лоб.

— Тогда племяннику было четырнадцать. Следовательно, сейчас ему двадцать второй год. Понимаю, задача трудна. Но ваш король, дорогой герцог, требует от вас выполнения этой задачи. Это необходимо государству, а, как сказал один из моих предшественников, государство — это я.

— Ваше величество! Клянусь! Я сделаю все возможное… — горячо начал собеседник, но человек в мантии прервал его величественным жестом.

— Я вас не ограничиваю, уважаемый герцог. Можете делать и невозможное. Этого требуют интересы нашего государства. Вы же знаете, я бездетен. Даст Бог, я еще проживу много лет, но мы с вами, дорогой герцог, уже пожили на свете и понимаем, что к неприятностям надо готовиться заранее.

Итак, его зовут Бертран. Бертран Гюльзенхирн. Отец погиб в тридцать девятом, мать — Анна Гюльзенхирн, насколько я знаю, была жива и воспитывала ребенка до последнего дня. Вам надлежит выехать за границу, найти инфанта и доставить его в Паризию. Задача сложная, но вам, герцог де Роган, она будет по плечу. Король верит, что, как истинный рыцарь, вы справитесь со всеми сложностями, что встретятся вам на пути. Только ради всего святого, герцог, король приказывает вам — никаких женщин в дороге. Дело, порученное вам, важнее всех женщин мира!

— Сир! — воскликнул его собеседник.

— Что — сир? — махнул рукой король. — Если бы при дворе вас не знали, как завзятого сердцееда…

Раскатисто просмеявшись, он вновь повернулся к собеседнику.

— Детали путешествия обсудите с министром финансов. У него же получите талеры, необходимые для путешествия и поисков.

Он величественно кивнул головой. На мгновение сквозь уложенные седые волосы мелькнула тщательно сокрытая лысина.

— У вас есть вопросы к вашему королю?

— Единственный, сир, — тонким голосом сказал герцог. — А если он не захочет поехать?

Король Луи удивленно взглянул на собеседника.

— В любом случае, дорогой герцог, воля вашего короля должна быть выполнена неукоснительно.

Граф де Роган низко склонился.

— Слушаюсь, сир!

За дверью открылся балкон. С балкона был виден весь город. Каменные стены окружали город по периметру. Зубчатые башни с бойницами придавали стенам грозное величие. Королевский дворец выделялся из мелкого разнотемья городских кварталов. Окруженный ровными газонами и цепью искусственных озер, соединенных узкими голубоватыми каналами, дворец казался фантастическим сооружением. За крепостными башнями зеленел лес. У городской мэрии уже шумел воскресный базар.

— Герцог, — печально хмуря брови, сказал король. — Я очень надеюсь на вас. Отсутствие наследника, как вы понимаете, рождает серьезные проблемы. Вы сами знаете мое окружение, они ведь передерутся, деля наследство. Я боюсь, государство рухнет, а если рухнет государство…

Одетый в черное одеяние, герцог де Роган поправил шпагу, которая из-за его роста казалась непомерно длинной, и вновь склонился перед собеседником.

— Я все понимаю, сир! Вы доверились надежному человеку. Герцог де Роган или погибнет, или отыщет инфанта и доставит его в Паризию.

— Погибать не надо, — торопливо сказал его собеседник. — Вы еще нужны Паризии и вашему королю!

Он задумчиво и величественно пошевелил пальцами.

— И вот что, — казалось, он находился в нерешительности. — Переоденьтесь, герцог. Там ваше одеяние будет вызывать, по меньшей мере, недоумение и любопытство. Оденьтесь англичанином или хотя бы голландцем. Поедете через Испанию, документы для вас уже готовы у нашего посла. Разумеется, что поедете вы не под своим именем, это бы было слишком опасным, мой дорогой герцог.

Страшный нечеловеческий вопль прервал утреннюю тишину.

— Что это? — король поморщился.

— Не извольте беспокоиться, сир, — сказал герцог де Роган. — Вчера несколько гугенотов поймали. Архиепископ Паризии обращает их в истинную веру.

— Подлец, — произнес Луи XVI историческую фразу. — Какое утро испортил!

Часть третья БЕЗУМИЕ ПРИНЦА БЕРТРАНА

ПОРОЧНАЯ ГЕРЦОГИНЯ, 3 июля 1953 года

Бертран прогуливался по парку, когда вновь встретил женщину, обратившую на себя внимание во время бала. Она была старше его, но в женщине крылась какая-то порочная привлекательность, заставлявшая Бертрана Гюльзенхирна вновь и вновь бросать взгляды на нее. Женщина была в платье, скрывавшем ее формы, невозможно было понять, какие у нее ноги, но вместе с тем легко оценить ее грудь, круглыми упругими мячиками выпирающую из корсета. Женщина стояла под деревом с местным плодом в руке — зеленоватым и бугристым, чем-то сразу напомнившим Бертрану русскую гранату «лимонку». Матовое лицо ее было привлекательным, если не сказать больше, похожие на крупный чернослив глаза разглядывали принца с порочным оживлением, словно женщина ожидала от него каких-то действий и была разочарована тем, что он этих действий по каким-то причинам не предпринимал. Бертрану вновь бросилась в глаза чувственная мушка над полными улыбающимися губами.

Да, эта женщина была значительно старше его. И все-таки она вызывала в Бертране желание. Как уже говорилось, в жизни Гюльзенхирна было не слишком много женщин. Связываться с падшими женщинами Бертран не хотел, в сиротском доме ему преподавали любовь как нечто возвышенное. Бертран, конечно, знал, что детей отнюдь не находят в капусте и аисты их тоже не приносят. Что и говорить, незнакомка волновала Бертрана, хотя он пытался не признаваться самому себе в причинах этого волнения.