Игры ангелов - [28]

– Ты думаешь, это кто-то из Фиста? Но женщину-то никто не узнал. Наверное, поэтому я решила, что, раз она нездешняя, то и он тоже приезжий.

– Или этот кто-то бывает здесь довольно часто. Кто знал, что сегодня ты уедешь?

– Да весь город.

– Да, у нас слухи распространяются быстро. – Он хмуро посмотрел на нее. – У тебя вид усталый. Ложись-ка спать. А я еще немного поработаю.

– Хорошо... – Она покосилась на дверь. – Может...

– Да, я проверю все двери. Иди спать, Худышка.

– Спасибо, что подставил плечо, Броуди.

– Никакого плеча я не подставлял.

Она склонилась над ним, поцеловала в губы.

– Подставлял. Раз двадцать за сегодняшний вечер.

8

Броуди, с фонариком и лупой в руках, сидел на корточках перед дверью в квартиру Рис. Чувствовал он себя довольно глупо.

Он хоть и считал, что возможность спать по утрам сколько хочешь – это главное достоинство писательского ремесла, но сегодня он встал рано, вместе с ней. Она уверяла, что прекрасно доберется до кафе и пешком, но он ее и слушать не стал. Разумеется, женщине, которая стала свидетельницей убийства, не стоило отправляться за три километра по предрассветной мгле.

А теперь он решил поиграть в детектива. Он сам никогда дверей не взламывал и не знал точно, как это делается, но видимых следов не заметил.

Он достал ключи, которые она дала ему, отпер дверь, зашел. Первым делом он отсоединил ее ноутбук, положил в сумку, чтобы забрать с собой.

Потом открыл ящик письменного стола. Там он обнаружил два сломанных пополам карандаша, черный фломастер и кожаную записную книжку. И открыл ее.

Это был альбом для фотографий. На первой была изображена старушка, она сидела на лавочке в цветущем саду. Ее лицо кто-то жирно перечеркнул черным фломастером. На других снимках были люди в длинных фартуках, мужчина у огромной печи, группа мужчин и женщин с бокалами шампанского. И у всех лица были перечеркнуты.

На последней фотографии Рис стояла в толпе каких-то людей. Броуди догадался, что это ее коллеги из «Манео». Под каждым была подпись: «Убит». А под изображением Рис было написано «Безумна».

Он сунул альбом в карман сумки с компьютером. Броуди было немного неловко вторгаться в мир Рис, но он решил обследовать и комоды. Вещей у нее было немного. Путешествует налегке, понял Броуди. Вот на кухне все было иначе. Все вещи лежали в безукоризненном порядке. Но в буфете он обнаружил ступку, доверху заполненную таблетками, и пестик.

Броуди отправился в ванную. В аптечке стояли ряды пустых пузырьков.

«Умен, сволочь, – подумал Броуди. – Ловко расставил ловушки».

Он осмотрел стены. Надписи были сделаны печатными буквами. Но кое-где буквы налезали друг на друга, и от этого слова казались еще страшнее. И надпись, с пола переходящая на стену, тоже впечатляла. Тот, кто это устроил, хорошо все продумал.

Броуди достал фотоаппарат, все сфотографировал.

Нет, в такую квартиру ей возвращаться нельзя. Надо заехать к Маку, может, у него есть растворитель для фломастеров. Заодно и краску можно купить.

Вскоре он вернулся и принялся отчищать ванную.

Рис дернула за ручку и с раздражением поняла, что дверь не заперта. Ей стало тошно от подступившего к горлу страха. А если Броуди лежит там раненый или хуже того...

Почему он так задержался? И дверь открыта.

Она осторожно вошла.

– Броуди!

– Тут я.

– С тобой все в порядке? – Она остановилась, принюхалась. – Это что? Краска?

Он вышел из ванной с валиком в руке:

– Да уж, извини, ароматы не очень...

– Ты перекрашиваешь ванную?

– Это ерунда. Там стена всего полтора квадратных метра.

– Спасибо тебе, – дрожащим голосом сказала она. И заглянула в ванную.

Цвет он выбрал бледно-голубой. От надписей и разводов не осталось и следа.

– Мне нравится цвет, – сказала Рис и прижалась к нему. – Я отплачу тебе кормежкой.

– Согласен. Но если хочешь перекрасить и остальное, сама берись за дело. Не скажу, что обожаю малярные работы.

Она уткнулась носом ему в шею.

– Вот смену закончу и приступлю.

– Я начал, я и закончу. – Он чмокнул ее в макушку. – Мне не хотелось, чтобы ты снова на это смотрела.

– Но сегодня мне можно будет переночевать у тебя?

– Не будешь же ты этим дышать.

– Слушай, ты что-то толок?

– Не понял.

– На столе ступка с пестиком. «Вот черт, забыл убрать».

– Рис...

– Выглядит все так, будто... – Она посмотрела на него с отчаянием. – Я их не принимаю. Держу на всякий случай.

– Это очередная ловушка. – Он положил валик в поддон. – Он расставляет ловушки, но ты не должна в них попадать.

– Как ты думаешь, что он хочет этим сказать? – Она запустила руку в ступку с таблетками. – Может, советует добавить водички, намазать на хлеб и впасть в забвение?

– Плевать, что он хочет этим сказать. Главное – его не слушать.

– Если я не буду слушать, как я дам ему понять, что он не запихнет меня обратно в больницу? Я не хочу возвращаться назад во тьму из-за какого-то убийцы. – Она высыпала таблетки в раковину, включила воду. – Мне они не нужны.

Он подумал про фотографии, которые успел убрать. Ей не нужна защита, понял он. Ей нужно, чтобы кто-то верил в нее, верил, что она нормальна.

– Есть еще кое-что. Это тебе совсем не понравится. – Он достал альбом с фотографиями. – Он сделал это, чтобы тебя расстроить. Не поддавайся.