Игрушки императоров - [27]
— Царь горячо любит Россию… — уверял всех марксист Петр Струве, приехавший повидаться с Николаем II…
А вот Керенский, навещавший уже отрекшегося от престола царя, долго размышлял, как ему нужно обращаться к нему. Когда Керенский подошел к Николаю II, тот пилил дрова.
Отложив пилу, отставной император поздоровался с Керенским.
"Я хотел сказать "полковник", но в это время он на меня так взглянул своими дивными глазами, что я невольно сказал "Ваше Величество". Сейчас же, заметив мое смущение, Государь по своей чуткости, которую я тоже понял, стал говорить со мной еще более благожелательно. Это в свою очередь еще больше заставило меня почувствовать всю ту пропасть, которая нас отделяла".
"Я полюбил государя…" — вторит этим воспоминаниям эмиссар Временного правительства Панкратов, приставленный стеречь царя.
"Свои" же, приближенные, оценивая Николая II, не жалели уничижительных эпитетов…
"Что это за человек? — писал в дневнике великий князь Николай Михайлович. — Он мне противен, а я его все-таки люблю, так как он души недурной, сын своего отца и матери, может быть, люблю по рикошету, но что за душонка?"
"Ничтожный, а потому бесчувственный император, — говорил Ю. Витте. — Громкие фразы, честность и благородство существуют только напоказ, так сказать, для царских выходов, а внутри души мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость…"
Конечно, тут можно сказать, что как раз эти люди из ближайшего окружения государя, в отличие от Струве или Панкратова, лучше знали Николая II, за его внешним обаянием прозревали подлинную суть, но против этого — сами их раздраженные отзывы об императоре.
Если сопоставить их, то нетрудно будет заметить, что более всего раздражает приближенных в государе как раз то, что и должно было бы вызывать восхищение.
"Царь ни точно очерченных пороков, ни ясно определенных качеств не имел. Он был безразличен. Он ничего и никого не любил, ничем не дорожил". (Врангель)
"Никакой реальности не было в его благоволении, оно испарялось как дым, и даже тем легче, чем при начале казалось горячей". (Куропаткин)
В принципе Куропаткина можно понять.
Конечно же, и после совершенных ошибок ему хотелось бы сохранить благоволение государя, хотелось бы, чтобы и после проигранных компаний император продолжал доверять ему управление войсками и Россией, ведь он же когда-то любил его.
И столь же бесспорно, что, случись подобное в прежние царствия, именно так бы и было. Сколько примеров можно привести, когда русские монархи жертвовали интересами страны во имя своих, личных привязанностей!
Но начиная с правления Николая I в России постепенно формируется действительно самодержавная, а не самовластная монархия, и с каждым последующим правлением личность самого государя как бы отступает на второй план. Личные привязанности, склонности, симпатии становятся несущественными в служении государя.
Мы уже рассказывали про Александра III, который после смерти старшего брата, наследника престола, принимая на себя обязанности цесаревича, вынужден был взять и невесту покойного брата.
В правление же Николая II этот принцип подчиненности всего себя тому предназначению, которое надлежит исполнять, достигает своего абсолютного воплощения.
Полковник Романов и император Николай II — это не просто две ипостаси одного человека.
Исполняя свое государево служение, император Николай II как бы отрекался от всего человеческого, и незвестно, был ли в его правление хотя бы один более притесняемый человек, чем полковник Романов.
И это вызывало буквально приступы бешенства у многих высокопоставленных придворных, не умеющих или не желающих в силу своих личных интересов различать полковника и монарха.
Далеко не все, а вернее, большинство из них по уровню своих способностей и ответственности не соответствовали занимаемым должностям. И нужно было бы как-то умерить амбиции, но, как это всегда бывает, они предпочитали винить в собственных ошибках и просчетах государя.
Он "разочаровывал" их, казался "бесчувственным", "безличным", "слабохарактерным".
Им хотелось служить полковнику Романову, а приходилось служить русскому императору. Возможно, некоторые из них понимали, что именно такой государь и нужен России, но переступить через собственные интересы не могли.
В юности императора Николая II можно обнаружить и слабости и увлечения.
Нравственный путь, пройденный Николаем II от его юношеского романа с Матильдой Кшесинской до заточения в Ипатьевском доме, кажется, и невозможно вместить в обычную жизнь.
Но жизнь последнего русского императора и не была обычной жизнью.
Повторю еще раз, что начиная с Николая I русские императоры подчиняют свои личные интересы и желания государственной пользе и интересам. Однако только в правление Николая II приходит к императору осознание, что переустройство державы следует начинать с самого себя. Желая нравственно и справедливо устроить жизнь империи, необходимо нравственно и справедливо устроить собственную жизнь, подчинить ее православным нормам.
Это и сделал император Николай II, за это и возненавидели его приближенные, за это и заставили его отречься от престола.
