Игрушка для императора - [14]

— Смотри, варркан!

Голос Графа вывел меня из ступора, заставив возвратиться в мир действительности.

Алое прозрачное пламя полыхало над тремя поверженными людьми. Оно не выбрасывало вверх языки пламени. Оно не старалось убежать по грязной соломе в темноту. Оно просто пожирало то, что принадлежало только ему. И никому больше.

Через пять секунд на грязном, заваленном нечистотами полу ничего не осталось.

— От простого железа они умирают куда медленнее, — Граф, открыв двери, прошел в клетку и встал рядом, — У тебя на щеке кровь.

Я дотронулся ладонью до щеки.

Странно. У меня и у них одна и та же кровь. Липкая и теплая. Тогда почему мы такие разные? Странно.

— Мне нужно остаться в одиночестве, — глухо сказал я, не глядя на Графа, — Я останусь здесь. Принесите чистой соломы и воды. Если через сутки я не превращусь в зверя, то, возможно, мы и продолжим наши милые разговоры о сотрудничестве. Поспешите, Граф Луиз де Шовиньон. У меня мало времени, чтобы избавиться от последствий нанесенной раны. Не забудьте запереть дверь. Не исключено, что вместо трех человеческих экземпляров у вас вскоре появится один, но очень и очень буйный.

Граф поднял уроненную мной шпагу, склонил на мгновение голову и, не оглядываясь, вышел.

Как я и просил, слуги притащили целую копну свежей соломы и несколько кувшинов с водой. Опасливо поглядывая на меня, скинули ношу поближе от дверей и быстро исчезли, прихватив факела. Клетка, ставшая мне на ближайшие часы и домом и лазаретом, погрузилась во тьму. Во тьму, у которой не существовало ни начала, ни конца.

Я скинул верхнюю одежду, упал на подстилку, свернулся калачиком и заскулил. Заскулил, словно новорожденный щенок, у которого в не прорезавшихся глазах только страшный мир темноты и тишины.

Если я не хочу превратиться в нежить, если не хочу стать таким же существом, как и убитые недавно люди, я должен как можно скорее стать варрканом. Вернуть запечатанные знания и силу. Вернуть мощь. Вернуть человеческий облик.

Раненая щека тупо горела. Кровь, не успевая застыть, сочилась по коже, стекала на подбородок и падала в темноту. И я чувствовал, как тело мое медленно, но верно превращалось в тело нелюдя. Дикие мысли, не подвластные моему земному сознанию, грубо рвали на куски мозг, принося жуткие образы и желания. И оно, мое человеческое сознание, в страхе перед звериным натиском, бежало прочь, в темноту. Туда, где за крепкими стенами, за не взламываемыми печатями хранилась душа варркана. Лишь одна она могла помочь мне не превратиться в чудовище. И только на нее одну оставалась надежда.

Человеческая душа, преследуемая чуждой сущностью, заколотилась в стену, воздвигнутую временем и необходимостью. Крепка и прочна стена. И не справиться с этой мощью простой и слабой человеческой душе. Только одна песчинка, одна почти незаметная песчинка отшелушилась от стены, за которой хранились тысячи и тысячи сознаний прежних героев, магов и воителей. Но и этого было достаточно.

Дрогнула стена. Словно почувствовала, что пришло ее время. И сдалась, пропуская через себя всего одну спрятанную волю. Но самую главную. Волю к жизни.

Тонким, невидимым ручейком пробивались сквозь толщу ждущие действия души. Ломали, камень за камнем, преграду. И звали за собой тех, кто еще не знал, что телу, в котором они столько времени прятались от бытия, требуется помощь.

А оно не просто звало. Оно молило. Уже не в силах сдерживать превращений. И не в силах удержать равновесие.

Но теперь те, кто так долго ждал своего часа, знали. Они, круша последние остатки стены, вливались в меня, говорили со мной, думали и делали за меня. Неудержимым потоком обволакивали каждую клетку, ища чуждую мысль и изгоняя ее прочь. Они растекались по мне, вызывая странные образы, воскрешая былые дни, возвращая гордость побед и горечь поражения.

Как прежде.

Как раньше.

Как всегда.

И много было тех, кого я просто слушал. И много было тех, с кем просто говорил. Передо мною пролетали души, давно забытых тел исчезнувших могил.

…Старенький грузовик на горном серпантине. Черная кошка на дороге. Бесконечное падение в ущелье. Смерть, положившая начало новой жизни в новом обличии варркана. Ночная дорога. Нападение нелюдей. Блеск серебра и огонь поверженных тел.

Великие Шептуны и волшебники замка Корч говорили со мной. Давно превратившиеся в прах друзья и враги смотрели мне в глаза. Варрканы, чье предназначение избавлять мир от темных сил, припав на колено, салютовали мне серебряными клинками.

И принцесса Иннея, вместе с зеленоволосой Ило, улыбались мне, шепча слова любви, и сливались в один, такой дорогой мне образ Илоннеи. Пьер, держа в ладонях Глаз Дракона, собирал свое серебряное войско. И Джек, варакуда с серебряными клыками, гордо задрав морду, сидел у его ног.

И были еще победы. Сотни побед. И тысячи лап тянулись ко мне, моля о пощаде. Стоны убитых наполняли меня, проклиная на все времена. И стоны отмщенных пели во мне, склоняясь в благодарном поклоне.

Живи варркан. И делай то, что ты умеешь делать лучше всего. И лучше всех. Убивать тех, кто идет против света. Живи варркан.

Образы менялись, расплывались в единой мешанине размазанного сознания, крутились в калейдоскопе необъятной силы. И над всем этим звучали барабаны, отбивая непереносимым грохотом боевую песню варркана. Единственного варркана. Потому, что теперь в этом мире оставался только один. Я. Варркан Файон. Сжигающий серебряным огнем.