Игрушка для чудовища - [11]

— О, чудно, он еще и сплетни обожает.

Брюнетка оглянулась на служанок.

— Девочки, водички теплой принесите. Приведем в порядок ее ноготки на ножках. А ты, Лена… Хм… Летти, поешь пока. Потом времени не будет.

И после завтрака начался сущий кошмар. Меня расчесывали, пощипывали, разглядывали и вновь расчесывали. В целом, это было терпимо, но все же раздражало. Не привыкла к такому вниманию. Да еще и Кавьяр периодически заглядывал и таращился на меня своими наглыми глазищами. Отвратительно. Как будто я вещь, а не человек.

Ах да, для них я и в самом деле лишь вещь.

Ближе к вечеру мне позволили остаться одной. Кости жутко ломило, а рана на животе напоминала о себе не переставая. Но как бы там ни было, мысли о побеге не покидали, и внезапно меня осенило.

Клио не хочет, чтобы его отец догадался о моем истинном положении в этом доме, значит, если проговорюсь…

Нет-нет, даже не думай, Летти, он тебя убьет. В порошок сотрет. Не стоит нарываться… Хотя… Посмотрю по обстоятельствам.

— Ну, что ты там со мной сотворила, Кайли? — проворчала усталым голосом и поплелась в ванную.

Эта брюнетка Кайли своей болтовней вызвала у меня жуткую головную боль. Но я была ей даже благодарна. Особенно, когда она последними словами обругала Кавьяра, увидев на моем теле множество синяков. Не думаю, что это было сострадание или что-то в этом роде.

Наверняка, обычное пустое лицемерие. Но, по крайней мере, Кайли обращалась со мной, как с человеком — мягко, заботливо, словно любимую игрушку наряжала. Спасибо и за это.

Паршивое чувство отвращения и презрения душило невыносимо. Человек, лишенный свободы, поистине неадекватен. Будто звереет, пытаясь отыскать выход, и мечется по клетке. Примерно так же чувствовала себя и я. Особенно гадко стало после того, как увидела, во что меня превратили. Да, именно во что. Это была не я. Какая-то незнакомая девушка: щуплая, накрашенная и с причесанными, гладкими волосами.

— Вот теперь точно похожа на шлюху, — покачала головой, беседуя со своим отражением.

— А мне нравится. — Кавьяр застыл в дверном проеме.

— Твою мать, придурок! Можно ходить не так тихо? — выдала я, жутко испугавшись.

Грек вздохнул и посмотрел взглядом а-ля «какая же ты хамка».

— Иди сюда. Пора одеваться. — Клио протянул руку, которую я успешно проигнорировала.

К счастью, его хорошее настроение способствовало моим выходкам, и Кавьяр, хмыкнув, вышел из ванной.

Даже не взглянув на платье, которое протянул мне грек, схватила этот кусок ткани и отвернулась. Какое счастье, что он выбрал именно этот наряд. Темно-синее кружево закрывало область декольте, заканчиваясь красивым воротничком-стойкой. Зато длина этого чуда выглядела более чем угрожающе.

— Ты представляешь, что будет, если я наклонюсь? — Обернулась на мучителя. — В мои планы не входит светить своей пятой точкой.

— В твои планы? — усмехнулся Кавьяр, приближаясь. — А ты ничего не перепутала, Летти? Это последний день, когда ты называешь меня по имени. И мнение твое никого не интересует. Это платье выбирал я. Так что утри сопли и обувайся. Мы выходим.

Обнаружив у изножья кровати белую прямоугольную коробку и открыв ее, я нарочито медленно натянула бежевые туфли и выпрямилась.

— Так лучше, господин? — спросила с издевкой.

Он лишь цокнул языком и облизался, будто кот, наевшийся сметаны.

Бесит, просто невыносимо бесит. И когда перестанет жрать меня глазами? Прямо противно от его взгляда. Благо, хоть белье позволил надеть. А то извращенец ведь, мог и до такого додуматься…

В общем, все шло не так, как хотелось. Уже выходя из спальни, вдруг осознала, что впервые покидаю свою «тюремную камеру». Но должной радости это не принесло: вокруг охрана. Без сомнений, вооруженная. Клио, в темных брюках и обтягивающем светло-кремовом джемпере, в своей развязной манере шел впереди.

Мягкая ковровая дорожка приглушала звуки наших шагов. Оторвав взгляд от спины Кавьяра, с интересом разглядывала светильники на стенах и немного вычурный рисунок на зеленых обоях. Мрачновато, но как раз подходит для места, где держат пленниц. Прямо пещера дракона.

Только вот я ни черта не принцесса. Нет, серьезно. Если смыть всю эту штукатурку с моего лица и снять платье, останется замухрышка-Золушка, не более того. Печально, конечно, но только не для меня. Мне по душе та Лена Тейлор, которая осталась в баре «Шанс»…

Эх, Джон. Как ты там? Думаешь ли обо мне? А родители? Мама с ума сходит от горя наверняка. Она любила меня, сильно любила. С того самого дня, как мы столкнулись в булочной…

Пахло чертовски вкусно, а я была голодна. В очередной раз сбежала из детдома. Кажется, мне было пятнадцать… Нет-нет, шестнадцать. Точно, как раз после дня рождения и сбежала. Была весна. Все веселились во дворе, развлекались, а я шмыгнула за ворота и, как говорится, гудбай. Знала ведь, что отыщут. Но все равно сбегала — свобода мне нужна была, как воздух. И даже не напугал меня тот раз, когда двое придурков напали и уволокли в подворотню с намерением изнасиловать. Парни какие-то спасли. Я, когда их заметила, подумала: мне крышка, четверых не выдержу. Но эти оказались нормальными. Правда, пока они набивали отморозкам рожи, тихонько смылась. Ну да, струхнула. И что с того? Юная ведь совсем была.