Игрожур. Великий русский роман про игры - [5]

(Слово «борзописцы» он тоже вычитал в любимом журнале. Что оно означает, было понятно не вполне, но явно ничего хорошего, – с тех пор борзописцами Гной мысленно называл вообще всех людей, чем-либо ему не угодивших.)

Дальше в письме обычно шли несколько вопросов («Когда выйдет Command&Conquer 3 и будет ли русская версия?») и снисходительная похвала: мол, ладно, всё равно вы лучший журнал в мире и России; осталось только исправить мелкие недостатки. Дальше Юрик расписывался, пририсовывал подписи глаза (он считал, что так делают все настоящие журналисты) и вкладывал письмо в конверт с изображением грозного силуэта Западносибирского шарикоподшипникового завода. Первые несколько раз он для убедительности рисовал на конверте робота, космический корабль и гипербластер, но потом бросил: ещё, чего доброго, божественная Анна примет его за ребёнка!

Анной звали девушку, отвечавшую в «Мании страны навигаторов» за переписку с читателями. Вживую Гной её не видел – раздел «Почта» был украшен её карандашными рисунками. Огромные голубые глаза, волнистые светлые волосы, идеальные шары чуть прикрытых маечкой грудей, нескончаемые ноги с тонкими лодыжками… При мысли, что реальный прототип берёт тонкими пальчиками его письмо, Гноя прошибал ледяной пот. Ответа он, правда, пока ни разу не дождался, но попыток не оставлял.

С мыслями об Анне Юрик перевернул страницу и вздрогнул, как собака от близкого взрыва петарды. Глаза отказывались передавать в мозг сигналы об увиденном.

В журнале было опубликовано его письмо.

Если ты не голубой, нарисуй вагон другой

…Ну, письмо не письмо, а постскриптум – ещё два тетрадных разворота конструктивной критики пали жертвой безжалостной редактуры. Осознание этого пришло к Юрику сильно позже; сейчас он гипнотизировал очередной портрет Анны (туго натянутый на груди короткий жёлтый топик, приоткрытые пухлые губы и явно на что-то намекающие огромные синие глаза) и снова и снова бегал увлажнившимися глазами по знакомым строчкам: «ЗЫ… Мне не нравиться раздел хумор потому что Вы не рисуете смайлеки где надо смеяться… А без них многие Ваши читатели не понимают Вашего юмора… ИМХО ессно… Вообщем ЛОЛ!!!;))))))))» Письмо венчала гордая подпись: «Юрий Черепанов aka Dark Skull aka Череп, Западносибирск, Галактика Млечный путь» – к великому Юриковому сожалению, закорючку с глазами журнал воспроизвести поленился.

Далее следовал… Нет, этого просто не могло быть. У Гноя закружилась от счастья голова – если бы он не сидел, то непременно бы рухнул на вытертый палас (так почему-то в их семье принято было называть ковёр). Ему отвечала сама божественная Анна: «Дорогой Dark Skull! Конструктивно критиковать – проще простого, а ты попробуй сам написать что-нибудь! А мы посмеёмся! Чмоки!» Чуть ниже было изображено розовое сердечко, при виде которого Юрик начал проваливаться уже в натуральный обморок. Спасло его только то, что такие значки были пририсованы ко всем письмам, на которые отвечала богиня, – лёгкий укол ревности удержал Гноя в себе.

Остаток вечера прошёл в горячем тумане. В девять заскрежетал замок – пришла мама, полная белёсая женщина с высокой причёской и с брошью на бесформенной груди. Юрик дождался, пока она пойдёт на кухню греть ужин, и небрежным движением метнул «Манию страны навигаторов» на стол.

– Что это? – равнодушно спросила мать. Черепанов была фамилия уехавшего на Северный полюс папы; мама оставила за собой девичью – Неловко. Юрик не уставал благодарить судьбу за такой её поворот: до конца своих дней быть Юрием Неловко – это как-то уже слишком.

– Я в журнале!

Юрик думал, что мать разрыдается от избытка чувств или на худой конец попросит у него журнал, чтобы показать на работе (он бы, конечно, не дал). Вместо этого Елена Борисовна Неловко скользнула равнодушным взглядом по триумфу сына и молча поставила на раздел писем тарелку с сарделькой и слипшимися вчерашними макаронами системы «бантики».

На следующий день Гной шёл в школу с высоко поднятой головой. За спиной его словно выросли биоэнергетические крылья… Нет, лучше мощные фотонные турбодвигатели. Родной Западносибирск, казалось, затаил дыхание перед своим героем, чьё имя отныне было известно целым 35 тысячам (на самом деле, их было существенно меньше, но об этом Юрик узнал гораздо позже) читателям по всей России!.. Интересно, прикидывал сам с собой герой дня, а кто отбирает письма для публикации? Наверное, каждый вечер вся редакция отрывается от своих упоительных занятий и садится за белоснежный круглый стол. Перед ними разложены аккуратные стопки писем. Длинноногая Анна открывает первый конверт, пробегает глазами несколько строчек, улыбается перламутровыми губами и передаёт его Поплавскому: «Посмотрите, какие интересные замечания и глубокие мысли!» Редактор, должно быть, читает письмо и морщится: нет, это недостойно украшать страницы лучшего в мире журнала. Анна чуть хмурится: «А вот это?» Поплавский ошарашенно замирает. Он перечитывает письмо Гноя раз, другой, третий. С грохотом отодвигает стул: «Срочно в номер!!!» Начинается суета…

Здесь мимо Юрика промчался рейсовый автобус «Центральный рынок – Проходная металлопрокатного завода», по пояс обдав героя дня жирной грязью.