Игроки - [12]
Аннушка уже и забыла о своем детективном расследовании. Она жила только встречами с Андреем, и ей казалось, что это самое большое счастье в жизни. Сергей Семенович был стар и не мог дать ей столько ласки, страстных поцелуев и жарких объятий. Аннушка в своих мечтах видела теперь только Андрея, он приходил к ней в сладких снах, и она снова и снова переживала волнующие моменты их любви.
Оба очень любили танцы. Как только в их компании кто-то из друзей садился за рояль и звучала музыка, неважно какая, веселая или грустная лирическая, оба, замирая от восторга, упивались танцем. Андрей уверенно и ловко вел ее. Она нежно и ласково смотрела на него, и никого больше не существовало вокруг.
Эти отношения пугали Аннушку. Она, будучи воспитанной в строгих семейных традициях, переживала, что нечестно ведет себя по отношению к Сергею Семеновичу, что поддалась этому пагубному любовному испытанию.
Но любовь была сильнее всех запретов. Ей настолько легко и хорошо было рядом с Андреем, что она уже не могла и думать ни о ком другом. Аннушка надеялась, что они с мужем уедут из Петербурга, и она постарается забыть об этой любовной истории и снова вернуться к домашним заботам. Но в мечтах она продолжала видеть себя только рядом с Андреем. Она уже не могла ни о чем думать и что-то делать, если его не было рядом. Она скучала и томилась, если не видела его хотя бы несколько дней. Конечно, их отношения видели и другие. Маша знала об их романе, но строго держала язык за зубами, боясь навредить подруге.
Однажды в их молодежной компании появился мужчина средних лет, очень неприятной наружности: невысокого роста, широкоплечий, с короткими кривыми ногами, внешне он был похож на шкаф. Да еще и лицо было не столь выразительно: низкий лоб, глубоко посаженные злые серые глаза, прямой подбородок и тонкие, как две ниточки, губы дополняли его облик. Волосы редкие и какого-то неопределенного цвета.
Аннушка интуитивно почувствовала, что от этого человека исходит какая-то опасность. Держался тот весьма галантно, речь его была образованной и грамотной. Слушать его было даже приятно, и в этот момент собеседник уже не видел и злых серых глаз, и квадратного лица. Звук его голоса буквально завораживал, хотелось слушать его без конца. Аннушка так и делала. Она сидела в стороне на диване, не видела лица, а только слушала Балковского, так называл его Андрей. Анне было непонятно, откуда он взялся в этой компании молодых дворян, по его виду было трудно предположить, что он тоже относится к знатному роду.
Аннушка ощущала какую-то неясную тревогу, исходившую от этого человека.
В конце вечера Балковский с Андреем вышли на черную лестницу. Аннушка спряталась за старым шкафом и решила послушать, о чем те будут говорить. Балковский сердито выговаривал Андрею, что следак попался дотошный, копает и копает подо всех. Допросил уже всех знакомых и родственников, и он, Балковский, волнуется, что все обстоятельства дела могут открыться.
Балковский сказал Андрею, чтобы тот не забывал о суде чести и что главный магистр и совет старейшин очень недовольны поведением Андрея. Тот пропустил последнее собрание, нетщательно выполнил важное поручение, и вообще к нему много разного рода претензий Балковский сердито угрожал, Андрей слушал спокойно и как-то даже без тени страха и тревоги. Это еще больше распыляло гнев Балковского. Он сказал, что Андрею надлежит выполнить еще одно серьезное задание, после чего магистр скажет, сможет ли он простить его. Обо всех подробностях он сообщит позже. С этими словами Балковский раскланялся и торопливо пошел вниз по черному ходу, не попрощавшись с компанией.
Андрей вернулся в квартиру. На лице его играла злобная усмешка. Аннушка боялась подойти к Андрею и выдать свое волнение. Она была очень напугана словами незнакомца, ей показалось, что Андрею угрожает смертельная опасность.
Глава 11
Вернувшись домой, Аннушка вновь принялась изучать свою тетрадь, она вписала туда еще и слова Балковского. Она долго размышляла над их разговором, и ей даже показалось, что Андрей каким-то образом причастен к смерти кузена или знает, кто и зачем это сделал. Еще ей показалось, что Балковский говорил о каком-то тайном обществе, такие слова как магистр, совет старейшин, говорили сами за себя. Аннушка мало что знала о разного рода тайных обществах, ей хотелось расспросить об этом Антона Николаевича, и она на следующий день отправилась домой к подруге Маше. К счастью, Антон Николаевич был дома. Тот был в благодушном настроении, что-то напевал себе под нос, шутил, смеялся, одним словом, вел себя, как ребенок.
Аннушку пригласили к столу. Антон Николаевич с удовольствием рассказывал разные истории, связанные с сыскной полицией, где он служил. Аннушка незаметно перевела разговор на тему убийства Николая Нестерова. Антон Николаевич, весело потирая руки, поведал, что история стала как-то развиваться, появились новые мысли, но он не может об этом говорить, потому что существует тайна следствия.
Как Аннушка ни пыталась выведать хоть какие-то подробности, Антон Николаевич был непреклонен.
Аннушка не знала, что делать. Ей казалось, что Андрею грозит реальная опасность, и только она может спасти любимого от неминуемой гибели. Он высокопорядочный человек, для него слово чести дороже всего. А тут открываются какие-то темные стороны его жизни, быть может, он как-то замешан в гибели брата. Все это не давало Анне покоя. Она не знала, кто может ей помочь разобраться со всеми этими хитросплетениями.
Наша жизнь – это череда воспоминаний. Иногда мы теряем больше, чем можем вспомнить, а иногда воспоминания – это единственное убежище человека. Но воспоминания никогда не бывают настолько далёкими, чтобы ничего не значить. Герои семейной хроники доказывают, что наша память – путь через мечту – в реальность, через реальность – в надежды.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.