Игрок - [2]

- И в заключение всегда проиграть?

- Что? Но ведь это не важно: проиграть, выиграть. То есть это тоже важно, но только на момент, до следующей карты. Пока есть что ставить. А затем возврат к обычной жизни, к быту, к жене, к детям, к улице, газетам, вообще к тому, что называется действительностью. Из садов райских - в болото.

- Неужели же, по-вашему, в этой действительной жизни...

- Подождите, - перебил он. - Вот что я вам хочу сказать: вы играли когда-нибудь один, сами с собой?

- Как?

- Ну, ночью, или когда нет денег на игру. Тот не игрок, то есть ничего в игре не понимает, кто не играл сам с собой. Я играл ночами, до света. Метал на две руки, делал ставки, выигрывал и проигрывал колоссальные суммы, миллионы, без всякого удержа с реальнейшим переживанием счастья и неудач. Говорил вслух, небрежничал, иронизировал, колебался. И очень волновался, особенно при крупных проигрышах. Когда не было дома карт, играл по телефонной книгe.

- Как это - по телефонной книге?

- А просто, открывал наудачу и слагал цифры парами. Но, конечно, это суррогат азарта, а не настоящий. Но все же жизнь особая, более высокая, лучше сна и лучше ненужного бодрствования. И знаете, однажды я побил двадцать три карты подряд. Вы понимаете - двадцать три подряд! Это было изумительное переживание. Если бы я играл не сам против себя, я бы выиграл миллиард, был бы богачом. Я даже не мог бы уже проиграть этого, мне недостало бы противников. Двадцать три карты! Я не мог заснуть до утра, но дальше было уже не то, игра мелкая, с переменным счастьем.

- Ну, это, знаете, уже...

- Ненормальность? Нет, я человек психически здоровый. Но я не знаю ничего выше игры случая, Подумайте - какое превосходное ниспровержение законов логики, расчетов статистики... почему седьмая карта прошла, а восьмая бита? Маленькая, необъяснимая случайность - и вы бы были сегодня богаты.

- Если бы снова не проиграл всего.

- Это уж другое. Важна минута, а не конечный результат. А впрочем...

Он добродушно рассмеялся:

- Конечно, и поэзии есть пределы. У меня, - я уже говарил вам, - сейчас какая-то гиблая полоса. Дальше второй карты не бывает. Даже воображение не работает. И нет никакой веры. Вот это странно: почему иногда исчезает вера? Даешь карту и наверное знаешь, что проиграешь. Пока не подходит момент, когда уже нет для ставки и когда наверное, ну вот непременно был бы успех. Встаешь из-за стола и видишь, как твоими картами кто-нибудь бьет, и бьет, и бьет твоим счастьем. Не хватало только одной последней ставки. Это изумительно. И это тянется иногда месяцами. Так вот и сейчас со мной.

Когда нам принесли по новой кружке, он продолжал:

- Вот я вам расскажу два случая из моей жизни. Однажды мне очень хотелось помочь больной женщине, моей знакомой, вдове умершего моего приятеля. А помочь было нечем. Человек она была молодой, вся жизнь была впереди, а от брака своего, такого неудачного, имела на руках сынишку. От всякого горя и печали случилось что-то с легкими, и нужно было отправить ее на юг поправляться. Очень мне было жалко на нее смотреть, а помочь - чем я могу помочь? Только одно средство - выиграть.

- Средство сомнительное.

- Да, уж это - как повезет. Ну, пришел я однажды к ней и говорю: "Дайте мне на счастье руку". - "Нате, говорит, - а зачем?" - "Пойду играть на ваше счастье. И хочу много выиграть. Если выиграю - возьмете у меня?" - "Возьму". "А сколько вам нужно, чтобы прожить полгода на юге? Тысячи рублей хватит?" "О, с избытком". - "Завтра утром ждите". Она посмеялась, а я ушел.

Дело было к ночи, по ночам и играли. Ну, коротко говоря, случилась полоса изумительная. В кармане у меня пустяки, и я в первый же банк заложил половину всего, что имел. Провел карт пять, продал банк, повернул, взял. Следующий мой банк - уже крупнее. Везло мне, как никогда, и игроки были денежные. Тысячу рублей я сделал за первые полчаса, а дальше и считать перестал. Играл как бы шутя, а на душе такая высокая радость, что и не расскажешь. Ведь человека спасу, прекрасную молодую женщину и ее ребенка. И уж не о поездке ее шла теперь речь, не о полугоде отдыха. Даже если останется у меня к утру половина того, что я выиграл, - я обеспечу ей жизнь и ее ребенку воспитание.

Давал карту, бил, забирал деньги, давал дальше и шептал про себя: "А это Васютке на костюмчик, а на это ему ослика купим, а на это лодку с парусом". И если лодку с парусом били - начинал снова, отыгрывал лодку и наигрывал еще на велосипед. Пусть хоть дом покупают - мне-то что за дело: деньги их!

Стал играть дальше сдержанно: не скупо, а благоразумно. И все смотрел на часы: скоро ли утро. Проигрывал, выигрывал, но все же лежала передо мной кучка денег раз в двадцать больше, чем та презренная тысяча, о которой мы говорили. Так дотянул до утра и даже часам к восьми еще наиграл.

- И не проиграли? Унесли?

- А вот слушайте. Собрал я деньги, положил в бумажник, встал. Ну, конечно, недовольные лица, - уходит человек с деньгами. Подождите, говорят, до завтрака, а там все разойдемся. Говорю: "Не могу, должен идти; если хотите вернусь через час". - "Не вернетесь!" - "Даю слово!"