Игрок 1. Что с нами будет? - [17]

Рик удивленно взглянул на Карен:

— Что предсказывал? Кто?

— Хуберт предсказывал.

— Какой Хуберт?

— Доктор Мэрион Кинг Хуберт, — пояснил Уоррен, — был геологом в компании «Шелл Ойл». В 1956 году он предсказал, что пик добычи нефти в США придется примерно на 1970 год, а мировой пик нефтедобычи случится примерно в 2000-м.

— И?..

— Этот пик нефтедобычи называют теперь пиком Хуберта, — продолжал Уоррен. — И кажется, он таки грянул.

Карен сказала как будто в сторону:

— Из-за кризиса 1970-х прогноз Хуберта сдвинулся лет на десять. Но он был прав.

— А откуда вы все это знаете?

— Ты не поверишь, — сказала Карен. — Но мы познакомились… Боже, прямо даже неловко рассказывать… мы познакомились в чате на сайте «Нефтяной Апокалипсис».

— Хуберт бы точно припух, — сказал Уоррен, — если бы увидел, что нефть поднялась выше 250 долларов за баррель.

— То есть вы двое действительно познакомились в чате «Нефтяного Апокалипсиса»? — уточнил Рик.

— Ага. Ну и что? — сказал Уоррен. — Там вообще много таких же, как я, алармистов.[1]

Карен смущенно добавила:

— У меня было не самое радужное настроение… вот я и бродила по мрачным сайтам со всякими предсказаниями конца света… такое иной раз бывает. Практически с каждым. А уж сайтов подобного рода в Сети хватает.

— Смотри! — закричал Уоррен. — Смотри, что пишут: 290 долларов за баррель!

А потом в баре вырубилось электричество, не надолго, а ровно настолько, чтобы каждый успел подумать: «О-ой-ой». А когда оно снова включилось, телевизор уже не ловил кабельные каналы.

Рик

Рик смотрит на этого парня, который так вот запросто бросает на стойку полтинник и «сдачи не надо». Тот, похоже, пытается охмурить мисс Имбирный эль… или нет… Что вообще там у них происходит? С этой мисс Имбирный эль явно что-то не так. Все ее жесты — какие-то не такие. Для Рика они лишены всякого смысла. Похоже, у девушки какая-то серьезная генетическая дисфункция. Она похожа на этих японских роботов, которые приветствуют покупателей в больших магазинах. Рик видел их на YouTube.

У них в разговоре вроде как временное затишье, и Рик подходит поближе. Мисс Имбирный эль смотрит на Рика и говорит:

— А вы знаете, что буквально все люди, ныне живущие на Земле, состоят в родстве с одной-единственной женщиной, жившей около 160 000 лет назад где-то на территории современной Франции?

— Правда? С единственной женщиной?

— Да.

— Наверное, знатная была шлюха.

Нелепый мистер 33 несчастья сдавленно фыркает, глотает виски, который успел набрать в рот, и громко хохочет, что, похоже, смущает мисс Имбирный эль. Но Рик уже выполнил свой долг бармена — позабавил гостей и оживил их разговор, — и теперь идет в дальний конец зала проверить генератор льда, который в последнее время стал часто ломаться. Рик возится с генератором, но его мысли, конечно же, заняты совсем другим. Где же Лесли Фримонт? Что же он не идет? Может быть, Лесли вообще передумал со мной встречаться? Рик смотрит на часы у себя в телефоне: Лесли опаздывает на пятнадцать минут. Где же он?! Где же он?! Где же он?! И где теперь весь садовый инвентарь, украденный вместе с моей машиной? И уж если на то пошло, где тот «я», который лучше меня теперешнего? Где тот «я», у которого все сбылось — все, о чем я мечтал со времен старшей школы?

В такие минуты, когда время словно замирает и еле-еле ползет, Рик жалеет о том, что бросил пить. Мне ведь нравилось пить. Алкоголь в крови создавал ощущение, какое, наверное, испытывает еще не рожденный ребенок в материнской утробе. Если плод не получает из крови матери алкоголь, то что же он получает такого, из-за чего все мечтают «родиться обратно»?

Рик присматривается к своему отражению в блестящей поверхности морозильной камеры. Ой, мои зубы! У меня грязные зубы! Лесли Фримонт увидит их и решит, что я законченный неудачник. Как и многие люди, Рик винит свои зубы — другое дело, оправданно или нет, — во всех своих неудачах и жизненных неурядицах. Он бежит в туалет и по-быстрому чистит зубы. Слишком рьяно орудует щеткой: когда он выплюнул пасту, в ней была кровь. Рик полощет рот и возвращается в бар. Берет свою чашку с остывшим кофе, отпивает глоток. Во рту появляется знакомый противный привкус плохо прожаренной печенки. С чего бы вдруг? Я же не ем печенку. А потом Рик понимает, что это вкус мертвых кровяных клеток, которые, собственно, и придают печенке ее характерный вкус, поскольку печень — орган очистки крови. Интересная мысль. И она лишний раз подтверждает, что Рик очень правильно делает, исключая из своего рациона мясные продукты, выполнявшие какую-то функцию в организме: печень, почки, зобные железы… крылья. Рик старается есть только мясо, которое мясо. Конечно, из всякого правила есть исключения, и вселенная Рика устроена так, что там никак не обойтись без хот-догов и гамбургеров, но Рик уже давно решил для себя, что если нарезать продукты на мелкие кусочки и разложить их на тарелке в строгой геометрической форме, то любая еда будет смотреться вполне аппетитно.

Рик смотрит на Карен; ее свидание явно не ладится. Рик мог бы, конечно, помочь этой парочке и облегчить их мучения — подойти, заговорить, например, о погоде, — но он глубоко убежден, что люди должны учиться только на собственных ошибках.