Играя с судьбой - [17]

Несколько секунд, показавшихся мне безумно долгими, этот человек молчал, изучая медика, меня, боевиков, стоявших за моей спиной.

— Согласно донесению, предоставленному службой охраны, к которому прикреплены данные медэкспертизы, подписанные вашей рукой, господин Элоэтти, эти меры являются вынужденными и необходимыми, — процедил он сквозь зубы. — Мне нужно объяснять вам какую угрозу могут представлять модификанты? Более того….

Эгрив судорожно дернул кадыком, вздохнул, и, перебив своего собеседника, не слушая возражений, заговорил быстро, словно опасаясь, что ему не дадут выговориться:

— Господин Алашавар, я не давал заключения, что парень — модификант. Мой коллега либо намеренно исказил данные, либо что-то не вполне понял. Да, у парня присутствуют отдельные, весьма нетипичные для множества рас участки в геноме, которые позволяют предположить возможность намеренного искажения и усиления некоторых свойств, таких как мышечная сила и скорость реакции. Но это ровным счетом ничего не доказывает. В некоторых случаях подобные искажения имеют вполне естественное происхождение. И встречаются они хоть и редко, но имеют место быть. Поэтому я бы попросил вас лично разобраться в сложившейся ситуации.

Я не верил собственным ушам. Модификант? Это обо мне? Это говорится серьезно? Ноги словно налились свинцом и я прислонился к стене. Нет, подобное не могло быть правдой. Все знают, что модификанты хладнокровные, рассудочные твари, ни радости, ни страха, ни одной эмоции никогда отражается на лицах. Куклы. Роботы.

Высказавшись, Эгрив вернулся ко мне.

— С тобой все в порядке? — спросил тихо.

Кивнув, я отлепился от стены, заставляя себя держаться, как ни в чем не бывало. Но видимо, от Алашавара не укрылась моя внезапная слабость. Когда он перевел на меня взгляд больших черных глаз, я отчего-то захотел сжаться в комок и провалиться сквозь землю. Он смотрел ровно с тем же выражением на лице, с которым выслушивал медика, но если Эгрив испытывал то же самое, что сейчас чувствовал я… Нет, в таком случае я никогда бы не смог решиться и намеренно привлечь к себе внимание подобного человека. От того как он смотрел, мурашки бежали по телу, и хотелось только одного — чтобы он побыстрей отвел взгляд.

— А мальчик-то понимает по-ирдалийски, — произнес Алашавар, обернувшись к медику, и добавил: — Через четверть часа жду его у себя. Разберемся.

Резко развернувшись, он быстро пошел по коридору. Охрана — следом. Я еще не успел окончательно прийти в себя, а в коридоре уже остались только я, Эгрив, и сопровождавшие мою персону охранники. Торговца, оказывается, подобной чести — личной охраны — не удостоили.

— Встречу с Арвидом придется отложить, — заметил медик.

Мотнув головой, я отступил от него.

— Придется, — повторил он. — Парень, Алашавар вечно занят, и на ожидание время тратить не любит. Твоя беседа с Арвидом может слегка подождать.

Эгрив кивнул в сторону охранников и очень тихо добавил:

— Или ты хочешь, что бы тебя доставили в кабинет Элейджа силком? Так я могу поспособствовать.

Представив, как унизительно, словно тюк меня волокут по коридорам, я мотнул головой. Сила не на моей стороне, мне нечего им противопоставить, а унижаться я не хотел.

— Пойдемте, — я вскинул голову и расправил плечи, постаравшись унять противную нервную дрожь, колотившую тело.

Я по-прежнему следовал за медиком по коридору, потом по широкой лестнице вниз, на улицу, залитую мягким рассветным сиянием.

Теплый ветер рванул подол туники, бросил в лицо запах свежести, переплетенный с десятками других ароматов — зелени, дождя, терпкими и сладкими нотками цветов, заставив на миг зажмуриться. Медик вел меня через сад, по дорожкам, вдоль которых были высажены цветы, мимо фонтанов, падая в чаши которых о чем-то шептали капли воды.

Я смотрел, чувствуя, как от красоты утра у меня беспричинно щемит сердце. В Академии одиннадцать месяцев из двенадцати царствовал холод, отступавший едва ли на короткие двадцать — тридцать дней. Снег не успевал за это время полностью стаять, и до сих пор вживую цветы мне доводилось видеть всего лишь несколько раз. Бледные зеленые стрелки прорывались сквозь плотный наст, тянулись крошечными бутонами к солнечному свету. Здесь же растения царствовали, как и люди, похоже, даже не сознавая того, как им, в сущности, повезло.

Если бы мне довелось жить в подобном месте, я был бы счастлив. Но судьба распорядилась иначе. Мне достался другой мир — холодный, промерзший насквозь. Впрочем, если доведется вернуться домой, морозный климат Академии покажется мне сущим раем. За то, что я натворил в порту, законом была предусмотрена пожизненная каторга, и послабления наказания не предусматривалось. Так что по возвращению цветы я буду видеть только во снах.

Эгрив по-своему истолковал вздох, который не удалось сдержать.

— Не вешай нос, парень, — попытался ободрить он. — Увидишь ты еще своего Арвида. Да и шеф не кусается.

Я оставил реплику без ответа. В голове царил полный хаос. Подумалось, что лучше бы мне на самом деле быть бесчувственной тварью, модификантом, лишь бы не испытывать ни стыда, ни тревоги, не рваться между надеждой и отчаянием, не краснеть, не бледнеть, не покрываться мурашками.