Играй, гармонь - звени, частушка! - [4]

Примечательно, что музыка лучших классических крестьянских народных песен и лучших новых, в том числе и песни уральских гармонистов, вовсе не нейтральны к общему движению стиха. На первый взгляд кажется, что мелодия выражает настроение зачина, рисует только его образы. Однако тайна песнетворчества, секрет истинного мастерства в том и заключается, что музыка концентрирует всю внутреннюю противоречивость, контрастность сюжета, смысловое содержание песни во всех ее строфах вместе и в каждой в отдельности. При простоте сюжета и смысла создается глубокий внутренний фон, допускающий многогранность ассоциаций в трактовке содержания песни. Вполне вероятно, что именно здесь кроются причины существования песен с неприкрепленными текстами.

Оценивая явления сегодняшнего музыкального быта, необходимо еще сказать и о том, что в процессе коллективного и индивидуального творчества простые и, казалось бы, неприметные в своих первоначальных эстетических свойствах сочинения в то же время содержат определенное жизнеспособное зерно, которое привлекло внимание талантливых музыкантов из народа. Со временем оно может настолько измениться и отшлифоваться, что способно превратиться в настоящую народную песню. Такой переходный период от псевдофольклора к истинному искусству идет всегда. Специалистам знакомы, и многочисленные тому свидетельства. Например, банальный по своим первичным поэтическим и музыкальным свойствам романс «Кари глазки, где вы скрылись» в некоторых областях приобрел достаточно выразительный напев. А известная песня «Сидел Ваня на диване» имеет, между прочим, кабацкое происхождение.

В народной памяти сохранились песни и инструментальные мелодии, которые относятся к разным периодам истории. Во все времена рождались свои, характерные для них, произведения народного творчества, создавалось их великое множество, но до наших дней дошла лишь небольшая их часть, наиболее самобытные, отмеченные высоким вкусом образцы, твердо устоявшиеся в народной памяти.

Слабые художественные явления отмирали. Неизбежным было забвение и некоторых художественных ценностей, потерявших со временем социальную почву. Но для определения сути народного творчества первостепенен именно момент выживания, ибо народным может являться лишь то сочинение, которое прошло значительный путь своей творческой жизни.

О песнях, созданных сравнительно недавно, говорить трудно. Они еще, как правило, не проявили признака традиционности. Можно лишь догадываться, что популярная сегодня мелодия, имеющая варианты, может со временем войти в традицию. Не будем пока называть песни уральских гармонистов народными. Но поможем им стать такими, чтобы не потерялись они в общем музыкальном потоке.

Многие песни гармонистов требуют и, как правило, вызывают глубокое сопереживание. Часто на концертах гармонистов люди плачут, по-настоящему, искренне переживают. Такое не часто сейчас встретишь. Концерты сегодня большей частью становятся развлекательными, приучают ни о чем не думать, а просто сидеть и дергаться в такт музыке, рождая после концерта пустоту в душе и вызывая нередко головную боль. Как тут не вспомнить великого Л. Толстого: «Мучительно тяжело на душе, знаю, что это к добру душе, но тяжело». Еще один известный писатель В. Шишков однажды написал об одном народном исполнителе: «Его песни — сплошной стон и слезы. Но стон красивый, трогательный, музыкальный. Он вкладывает в песню всю свою душу и поражает, и заражает слушателей глубиной своих переживаний. Он пел по крайней мере в присутствии двух десятков односельчан. И как все притаились и прониклись его тоской и его жалобой. Изба стала наполняться вздохами, а потом на глазах многих, и прежде всего у певца, показались слезы. Я впервые тут понял, что значит старинная русская народная песня». Нечто подобное довольно часто бывает и на концертах уральских гармонистов.

Выступления гармонистов зрители неизменно принимают с энтузиазмом. И дело даже не только в их самобытном таланте. Многое заключается в самом принципе устного народного музыкального творчества. Не зря замечательная собирательница народных песен Е. Линева писала в начале этого века: «На стороне народных исполнителей всегда останется преимущество, которое мы можем приобрести только огромной работой над собой. Народ импровизирует песню, мы заучиваем ее по нотам. В то время, как в народном исполнении песня льется непрерывной струей, у нас всегда слышно деление на такты и ноты. Народ сказывает песню в протяжной музыкальной речи, а мы поем мотив, иногда не зная слов и очень неясно произнося их. Народ любит свою песню, умиляется перед нею, именно умиляется, — мы снисходим к ней... До тех пор, пока мы не вживемся в песню, как вживается каждый настоящий артист в свою роль, до тех пор наше исполнение будет слабо и бледно».

Порой думается, как все же высокомерны иногда мы, люди конца XX века. Свысока посматриваем на то, как жили когда-то наши менее и более далекие предки. Еще бы! Они, бедолаги, совершенно не знали достижений современной цивилизации, ни магнитофонов, ни видиков, ни автомобилей и самолетов! И за всем этим высокомерием мы часто не замечаем, как сами теряем значительно больше — то, без чего глохнет наша душа, теряется творческая сила, желание самим творить.