Играй, гармонь - звени, частушка! - [3]

Большинство народных песен имеют множество вариантов и каждый из них вечно живой, оригинальный и неповторимый по своей красоте. Народные песни постоянно шлифуются, подобно драгоценному камню, и в процессе такой длительной обработки передаются из одной местности в соседнюю, от одного певца к другому, от поколения к поколению. Многие века идут они по жизни с народом и обязательно несут в себе образ своего творца. И чем более художественно одарен создатель, самый первый ее исполнитель, чем глубже постиг он тайны мастерства народного песнетворчества, тем сильнее, ярче эмоциональное воздействие его на слушателей.

Преемственность поколений осуществлялась не просто путем передачи навыков от одного музыканта к другому, из рук в руки, а сопровождалась, говоря современным языком, методическими указаниями и показом отдельных произведений или их фрагментов тут же, на месте, причем, как правило, при слушателях — многочисленных родственниках, друзьях и соседях, среди которых всегда находились знатоки, настоящие мастера и народных песен, и наигрышей, и частушек. Такой процесс неизменно носил ярко выраженный творческий характер. Исполнительское мастерство певца — душевность, простота, выразительность, естественность — все это не только вопросы одной фольклористики, но и общемузыкальные. Давно замечено, что когда мы слушаем песню, то первым делом обращаем внимание лишь на артистические качества музыканта. Другие же слагаемые исполнительского процесса мы обычно замечаем значительно позже.

Но как по-разному звучит одна и та же песня в разном исполнении! Слушаешь иногда какую-нибудь песню, а она не трогает, не волнует: невыразительное, скучное исполнение. Вот и песни, представленные в этой книге, могут кому-то показаться не очень яркими, если их не особо внимательно просматривать и не вслушиваться в их мир. Но когда их исполняют создатели, то неизменно у слушателей и сердце дрогнет, и глаза откроются широко.

Музыка — дело тонкое. В чем ее скрытая, тайная цель? Услышать и понять звучание природы, тонкости разговорной интонации, отразить ее в музыке? Понять логику мелодической последовательности, которую диктует интуиция, или, напротив, — отвергнуть ее? Вопросы эти сложные и всегда стоят перед музыкантами. Но так уж устроен человек, что ему самому необходимо отозваться на живой голос природы и душой понять его красоту.

Изучение устной музыкальной традиции — дело чрезвычайно тонкое, деликатное, и далеко не всегда носитель устной музыкальной культуры готов раскрыться, показать, что у него на самом деле за душой. Известно, что в фольклоре все эмоционально, личностно, часто даже интимно. Исследователь может рассчитывать на успех лишь тогда, когда, вступая в контакт, завоевывает доверие исполнителя. Не случайно лучших результатов достигают фольклористы, которые периодически возобновляют контакты с одними и теми же исполнителями. В таких случаях исследователь естественно втягивается в фольклорную среду и даже может оказаться вовлеченным в фольклорную ситуацию.

Тысячами неведомых путей рождается песня. Если бы и приоткрыл кто-нибудь тайну ее создания, то это мало бы что прибавило к главному: для рождения песни нужна высокая музыкальная поэзия автора, его связь с народом и природой, чистота и благородство, бескорыстие, всевидящая любовь. Эти качества, соединенные в творце, рождают песни, сродни человеческой душе. Они отделяются от своего создателя и начинают самостоятельную жизнь в народе. Певцы уходят, а их песни живут. Они греют любого, кто к ним прикоснется.

Специалистам-фольклористам давно и хорошо известно, что устойчивая фольклорная среда довольно часто формирует своеобразных художников. Особая творческая активность, индивидуальные эстетические ценности, своеобразие мировосприятия этих людей логично и естественно ведут их к выделению из традиционных коллективных форм художественного творчества. И, несмотря на то, что они, как и прежде, основываются на нормах коллективного художественного сознания, их искусство получает индивидуализированный характер.

В процессе роста такой личности у нее закономерно возникает естественное желание обязательно выйти за тесные рамки породившей ее среды, появляется стремление к более широкому художественному общению.

Естественная специализация, появление собственного эстетического начала и личностных устремлений — все это способствует перерастанию фольклорного сознания в профессиональное. Претерпев такие, достаточно сложные, изменения, фольклорная деятельность логично переходит в тот тип творчества, который называется искусством народных профессионалов. Яркий тому пример — творчество И. Плешивцева. В этом, собственно, нет ничего необычного, так как принцип профессионализации в настоящее время действует не как закономерность, а лишь как тенденция, потенциальная возможность появления устно-профессиональной культуры, далеко не всегда имеющая место в практике.

Однако процесс этот является все же достаточно органичным, не приводящим к противоречиям внутри устной традиции, ибо творчество народных профессионалов так же естественно может возвращаться обратно в исходную ситуацию, непосредственно фольклорное творчество.