Тогда Льюис с истошным криком «Лодка ведь совсем прогнила!» быстро побежал к пруду. Лодка действительно пошла ко дну, и Эдгар отчаянно барахтался в воде — плавать он не умел. Льюис бросился в воду и поплыл в его сторону. Он смог добраться до него, но выбраться на берег им не удалось. Они завязли в зарослях камыша. Один из полицейских тоже попал в камыши, и его еле вытащили веревкой.
Тетя Милдред начала так истошно кричать: «Но они же утонут! Они утонут! Они оба утонут!..» А бабушка ответила на это очень просто: она сказала «Да». И ничего больше. Я не могу вам передать, каким тоном было сказано это единственное слово «Да». Можно сказать, это слово пронзило мое тело, как шпага.
Затем их вытащили из воды и пытались привести в чувство. Но искусственное дыхание уже не помогло. Инспектор подошел и сказал бабушке: «Боюсь, миссис Серроколд, что надежд больше нет».
Бабушка очень спокойно ответила: «Спасибо, инспектор» и обвела нас взглядом. Я хотела хоть чем-то помочь ей, но не знала, что делать. Джолли — тоже. Стефан протянул ей руки. У мисс Марпл, которая всегда выглядела несколько комично, был очень грустный вид. Видно было, что она очень устала. Даже Уолли казался потрясенным. Мы все любим бабушку и очень хотели ей чем-нибудь помочь.
Но она лишь сказала «Милдред!» и тетя ответила: «Мамочка!» Вернулись в дом они вместе. Бабушка казалась совсем маленькой и очень хрупкой. Тетя Милдред поддерживала ее под руку. До этого момента я и не представляла себе, насколько нежно они относятся друг к другу. Это ведь не всегда видно, вы знаете».
Джина на минуту остановилась, погрызла ручку и продолжила письмо:
«Мы с Уолли намерены как можно скорее возвратиться в Соединенные Штаты…»
* * *
Мисс Марпл задумчиво смотрела на двух людей, находившихся с ней в комнате: Кэрри-Луиза, удивительно невозмутимая, но сильно похудевшая и от того казавшаяся еще более хрупкой, и старый доктор Гэлбрайт, епископ Кромера, спокойное и улыбчивое лицо которого обрамляли красивые седые волосы.
Епископ взял руку Кэрри-Луизы в свою.
— Это большое горе для вас, мое бедное дитя, и вы, должно быть, потрясены:
— Да. Это большое горе, но я не потрясена.
Миссис Серроколд повернулась к мисс Марпл:
— Как ты узнала правду, Джейн?
— Честно говоря, это твоя заслуга, Кэрри-Луиза, — ответила мисс Марпл, и создалось впечатление, что она хотела извиниться. — Как только я поняла, что окружающие обманываются, считая, что ты живешь в собственном замкнутом мирке и утеряла всякий контакт с реальностью, я начала догадываться о действительности, то есть о том, что ты, напротив, преспокойно живешь именно в реальном мире, а не в плену каких-то иллюзий, как большинство из нас. Когда я это сообразила, я подумала, что моим поводырем должны стать именно твои чувства и твоя манера смотреть на окружающее. Ты ведь была уверена, что никто не помышлял тебя отравить. Ты не могла в это поверить… и ты была права: это действительно было так. Ты никогда не могла поверить, что Эдгар мог причинить вред Льюису… И в этом ты была права — он ему никогда не сделал ничего плохого. Наконец, ты была уверена, что Джина любит своего мужа — и это оказалось правдой.
И если уж я решила следовать за тобой, то должна была понять, что все, что казалось настоящим, было на самом деле иллюзией. И иллюзии эти создавались очень продуманно… Чтобы обмануть публику, фокусник действует именно так. А мы здесь были публикой.
Алекс Рестарик догадался обо всем раньше меня, так как ему представился случай посмотреть на вещи под иным углом, как бы со стороны… Когда он был на аллее с инспектором и смотрел на дом, то его осенило, как можно воспользоваться окном. К тому же он слышал чьи-то быстрые шаги в тумане. Когда он узнал о том, сколько времени потратил полицейский агент, чтобы добежать до дома и вернуться обратно, то понял, что для убийства могло понадобиться еще меньше времени. Кстати, Алекс говорил, что полицейский очень тяжело дышал после пробежки, и я сразу вспомнила, что таким же мы увидели Льюиса Серроколда, когда он открыл дверь своего кабинета в тот вечер.
Но душой всей этой ужасной истории был Эдгар Лоусон. Я всегда относилась к нему с недоверием. Все, что он говорил или делал, слишком уж совпадало с тем, каким его нам хотели представить. Во всем этом что-то было не так. Этот вполне нормальный парень слишком переигрывал, изображая полубезумца.
Конечно, все это задумывалось и подготавливалось с очень большой тщательностью. Льюис наверняка принял во внимание, что мистер Гэлбрандсен, приезжавший сюда в прошлом месяце, уже тогда что-то подозревал. А он не мог не знать, что Кристиан Гэлбрандсен не успокоится до тех пор, пока сам не убедится в обоснованности своих подозрений.
Кэрри-Луиза вмешалась:
— Да, это в его характере. Кристиан был хоть и медлителен, но зато дотошен и крайне осмотрителен. Мне не известно, что вызвало его подозрения, но уж до сути вещей он докопался… и правду узнал.
— Я упрекаю себя в том, что был не очень-то компетентным администратором, — сказал епископ.
— Мы никогда не думали, что вас могли бы заинтересовать финансовые проблемы, — сказала Кэрри-Луиза. — Сначала ими целиком занимался мистер Джилфуа. После его смерти — Льюис, поскольку у него был большой опыт дельца. Мы позволили ему управлять всем в соответствии с его идеями, и это вскружило ему голову.
