— Работа уже была закончена?
— Да. В театре в этот момент могла быть Джина… Уолтер Хадд также, да и Стефан пошел туда, чтобы посмотреть, там ли Джина… Короче говоря, любой мог…
Кэрри-Луиза прервала размышления мисс Марпл, задав спокойным тоном неожиданный вопрос:
— А что известно тебе, Джейн?
Мисс Марпл с интересом подняла голову. Глаза обеих женщин встретились, и мисс Марпл медленно ответила:
— Если бы я была вполне уверена…
— Думаю, что это так, Джейн.
И мисс Марпл спросила в том же тоне:
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Кэрри-Луиза откинулась на подушки.
— Я целиком полагаюсь на тебя, мой друг. Делай то, что считаешь нужным.
Она прикрыла глаза.
— Завтра… — сказала мисс Марпл, мгновение поколебавшись. — Завтра я попытаюсь поговорить с инспектором, попрошу, чтобы он выслушал меня.
Заключение
Мисс Марпл все объясняет
— Ну и что, мисс Марпл? — сказал инспектор Карри с некоторым нетерпением.
— Если вы не возражаете, мы могли бы пройти в большой холл, — ответила мисс Марпл.
Казалось, инспектор несколько удивился.
— Вы полагаете, что именно там мы сможем избавиться от любопытных? Ведь этот кабинет, мне кажется, лучше приспособлен… — сказал он, осматриваясь вокруг.
— Я не собираюсь избавляться от любопытных. Я просто хотела вам показать кое-что, на что сама обратила внимание только благодаря Алексу Рестарику.
Инспектор, едва сдержав вздох недовольства, последовал за мисс Марпл.
— Вам что-нибудь рассказали? — спросил он, надеясь услышать утвердительный ответ.
— Нет, — сказала мисс Марпл. — Речь будет идти не о том, о чем кто-то мог рассказать. Речь пойдет о манипуляциях, совершаемых фокусниками… как бы игре двух зеркал, о магии этих зеркал… Вы понимаете, о чем речь?
Инспектор Карри ничего не понимал. Он просто пялил глаза и спрашивал себя, в здравом ли уме мисс Марпл.
А она остановилась и сделала ему знак сесть рядом с собой.
— Да. Я понимаю, что все это кажется вам глупым. Но если вы вообразите, что находитесь в театре, а сцена представляет большой холл Стоунгейтса, то что окажется позади кулис? Терраса, не так ли? На которую выходит ряд окон. И вот фокус получается. На эту мысль меня натолкнула «Женщина, распиливаемая пополам».
— Женщина, распиливаемая пополам?
На этот раз инспектор Карри окончательно убедился, что мисс Марпл не в своем уме.
— Это знаменитый фокус. Вы его, конечно, видели… Только в действительности там две женщины.
Зритель видит голову одной и ноги другой. Видно одну женщину, но на самом деле их две. И я подумала, что таким же образом можно сделать обратное. То есть зритель видит двух людей, а на самом деле там только один человек.
— Видит двух, а на самом деле оказывается один?
Инспектор уже не понимал, где находится он сам.
— Да. Но не долго. Вашему полицейскому понадобилось две минуты сорок две секунды, не так ли? Чтобы бегом пересечь парк, войти в дом и вернуться обратно. Я же уверена, что для этого достаточно куда меньше двух минут.
— Для чего?
— Для фокуса. Фокус в том, что было не два человека, а один. Там… в кабинете. Мы же смотрим только на видимую часть, на сцену. А позади декорации имеется терраса и ряд окон. И если два человека находятся в кабинете, то одному из них очень легко вылезть в окно, пробежать по террасе (Алекс же слышал быстрые шаги), войти через боковую дверь, убить Гэлбрандсена и бегом возвратиться обратно. В это время человек, который остается в кабинете, имитирует разговор, и у нас создается иллюзия того, что в комнате находятся двое. И это верно, исключая, конечно, тот промежуток времени, который длился менее двух минут.
Инспектору Карри стало легче дышать. К нему вернулся дар речи…
— Таким образом, вы считаете, что это Эдгар Лоусон пробежал по террасе и убил Гэлбрандсена? И то, что именно он пытался отравить миссис Серроколд?
— Видите ли, инспектор, миссис Серроколд никто не пытался отравить. Вот именно здесь мы и запутались. Кто-то очень ловко воспользовался тем, что ревматические боли, которые мучают миссис Серроколд, схожи с симптомами отравления мышьяком. Это тоже старый трюк фокусников, когда вы вытягиваете именно нужную им карту… Очень легко всыпать немножко мышьяка во флакон с лекарствами и добавить несколько строк в письмо, напечатанное на машинке. А причина, которая заставила так неожиданно вернуться сюда Гэлбрандсена, теперь становится вполне понятной. Он вернулся, чтобы срочно заняться делами Фонда. Финансовыми делами. Предположим, что произошла растрата, очень большая растрата… Вы видите, куда ведут следы?.. Можно думать лишь об одном человеке…
— Льюис Серроколд?
— Да. Льюис Серроколд.
* * *
Отрывок из письма Джины Хадд своей тете миссис Ван Райдок:
«…И вы понимаете, дорогая тетушка, это был настоящий кошмар, особенно в конце. Я уже говорила вам об этом странном молодом человеке Эдгаре Лоусоне. Он мне все время напоминал кролика… Когда инспектор начал задавать ему вопросы, что называется, в лоб, он потерял всякое спокойствие и удрал, как кролик. Именно так: удрал бегом. Он выпрыгнул в окно, обежал вокруг дома. На аллее полицейский хотел его задержать, но он увернулся и бросился прямиком к пруду. Прыгнув в старую прогнившую плоскодонку, бесцельно находившуюся там уже много лет, попытался оттолкнуться веслом от берега.
