Игра всерьез - [28]

Филипп расплатился по счету, бросил на блюдо несколько франков чаевых. Супруги поднялись из-за стола и пошли в гостиницу готовиться к отъезду.

— Да, мама была права, когда говорила, что не надо спешить замуж… — Джейн резко оборвала начатую было фразу, заметив, как побледнел ее муж. — Фил, извини… я не хотела сказать, что ты не нравишься моей матери…

— Не волнуйся, мое самолюбие от этого не пострадает, — невесело улыбнувшись, заметил Филипп.

— Если хочешь знать, моя мама считает тебя чертовски интересным, — с жаром заявила Джейн. — И безгранично предана тебе! Так что перестань изображать из себя героя-мученика!

— Отлично, отлично. — Джейн с опозданием поняла, что он опять смеется над ней. — Значит, твоя мать питает слабость к американцам. А знает ли она, почему ты сбежала от меня сразу после свадьбы?

— Нет, — понурилась Джейн. — Я сказала отцу, когда он звонил, что это наше личное дело… и что мы сами во всем разберемся. А мама даже не захотела взять трубку и поговорить со мной.

По непроницаемому лицу Эшли было нельзя понять, что он думает о солидарности тещи. Филипп открыл перед женой тяжелую дверь, и молодые люди вошли в гостиницу.

— Разберемся ли? — пробормотал Филипп уже в холле. — Или это только твой наивный оптимизм?

— А ты как думаешь? — затаив дыхание, спросила Джейн. Отчаянно стараясь не разрыдаться, она взглянула мужу в лицо. Тот лишь пожал плечами. — Если не будем верить друг другу, тогда мы просто понапрасну теряем время, — спокойно произнесла Дженни, хотя внутри у нее все переворачивалось от горя.

— Я расплачусь за гостиницу, — безразлично бросил Филипп, повернулся и пошел администратору.

Джейн быстро нырнула в лифт и дрожащими пальцами нажала кнопку их этажа. Откуда в Филиппе Эшли эта холодность? Как он может быть таким безжалостным, когда речь заходит об их будущем? И сегодняшний провал на аукционе не добавлял Джейн хорошего настроения, хотя она наверняка знала, что ничего не могла сделать в создавшейся ситуации. Ведь как только предложенная цена превысила ее возможности, от сделки пришлось отказаться… Хотя если этот портрет действительно принадлежит кисти Гольбейна, его стоимость трудно определить, он просто бесценный… Будь она сегодня утром не такой заторможенной и вялой, да не думай постоянно об их с Филиппом отношениях, к тому же, чего греха таить, если бы у нее не было похмелья после вчерашнего, возможно, ей удалось бы проявить большую проницательность на торгах. Интуиция должна была подсказать ей, что надо было рискнуть всем, вложить собственные деньги, поднять цену и заключить сделку.

Увы, сейчас уже ничего не изменишь, портрет уплыл в неизвестном направлении, нельзя также и изменить пренебрежительного отношения к ней Филиппа и его недоверия. Вряд ли при таком раскладе их брак долго продлится. И поправить уже ничего нельзя. Острая боль пронзила сердце Джейн.

Грустные мысли привели Джейн в смятение, и она автоматически вышла из лифта вслед за пожилой парой не на своем этаже. Когда же, в конце концов, Джейн добралась до двери своего номера, то обнаружила, что у нее нет ключа. Почему-то отсутствие ключа явилось последней каплей, переполнившей чашу ее горестей. Джейн потребовалось призвать на помощь остатки самообладания, чтобы не рухнуть на застеленный ковром пол коридора гостиницы и не разрыдаться, как ребенок.

— Думаю, будет лучше, если мы расстанемся, — холодно и вежливо удалось сказать Джейн, когда они возвращались из Руана. Они уже почти доехали до замка. Большую часть путешествия в машине царило молчание.

— У нас медовый месяц, — зачем-то счел нужным напомнить Филипп. Его голос звучал насмешливо, но по его глазам, скрытым за темными очками, судить о его истинных чувствах было невозможно. — Никто не расстается во время медового месяца, — ответственно заявил он.

— Тебя волнует, что люди подумают нас? — язвительно проговорила Джейн. — Можешь сказать всем, кто заинтересуется, что мы, как цивилизованные люди, пришли к соглашению не соблюдать формальностей неудавшегося брака, — резко бросила она ему. И прибавила уже совсем по-детски: — А мне плевать.

Вновь наступило долгое молчание. Джейн, боясь расплакаться, затаила дыхание.

— Если ты винишь себя за потерю Гольбейна, то можешь успокоиться, — наконец холодно заметил Филипп, бросив на жену короткий взгляд.

— О чем ты говоришь, Фил? — Джейн резко повернула голову.

— Женщина, купившая портрет, — то мой агент.

От изумления у Джейн отвисла челюсть, Раньше, когда она встречалась с этим выражением — «отвисла челюсть» — в книгах, всегда смеялась над ним. Теперь это случилось и с ней самой. Поспешно закрыв рот, она в замешательстве уставилась на мужа, чувствуя, как в ней нарастает гнев. Он снова надсмехается над ней, решила Джейн, чувствуя, как краска заливает щеки. Ярость уже клокотала в ней.

— Портрет наш, — спокойно повторил Эшли. — Мы просто приобрели его более сложным путем, чем обычно.

— Но почему?

— Я говорил тебе, что на аукционе будет много крупных дельцов, связанных с рынком продажи предметов искусства. Поэтому я боялся, что кто-то из них уже знает, что я связан с тобой. Если бы появились подозрения в том, что ты непременно хочешь заполучить этот портрет, возникла бы паника, и цена картины резко подскочила бы. Риск многократно увеличился после встречи в ресторане со вчерашней парочкой. Поэтому я ограничил тебя в средствах, а та женщина стала чем-то вроде отвлекающего маневра, чтобы сбить всех со следа.