Игра в выживание - [3]

Генерируя зла превосходство,

Даже в самых прекрасных стихах.

«Вы с новой любовью бухали вчера…»

Ивану Ревякову

Вы с новой любовью бухали вчера.

(Была ваша жизнь прекрасна!)

И, выпив с тобою почти полведра,

Она вдруг сказала: «Согласна»!

Ты ей повторял: «Летом ждет нас Москва!

И Питер увидеть охота».

А утром с похмелья трещит голова

И надо ползти на работу.

Мораль этой басни скучна и проста:

Ведь сколько не выпьешь спиртного —

Очнувшись, поймешь, жизнь, как прежде, пуста,

И к нам неизбывно-сурова.

«Ты по-прежнему жив, несмотря ни на что…»

Ты по-прежнему жив, несмотря ни на что,

А вокруг тебя проклятый цирк-шапито

И паноптикум страшных вещей.

Ты болезненно любишь себя самого,

Ну а сердце не бьется, а сердце — мертво,

От фальшивых устало речей.

Нет кого-то родного и очень давно

Повторяется скукой в дешевом кино

Эта жизнь. И изысканным злом

Ты порою и сам отравиться не прочь.

Чтоб эпоху на свалку потом отволочь,

Сдать паскудное время на лом.

Пусть гримаса издевки лицо исказит —

В ней такое несчастье и горе сквозит.

И предсказанный близится срок.

Скоро все мы узнаем, как всех нас убьют…

Так пошли в ледяной этот мир — в неуют,

Примем то, что готовит нам рок.

«Открою банку огурцов…»

Открою банку огурцов

И водки выпью я.

Как много в мире подлецов

И разного хамья.

Концерты, встречи, вечера,

Дежурный комплимент.

И театральная игра,

Что вновь в один момент

Обрушит на тебя поток

Провинциальной лжи.

Вот жизни скорбной потолок:

Пиши иль не пиши.

Мельканье судорожных лиц —

Все в поисках гроша…

Зря падает пред Богом ниц

Дешевая душа.

«Земля велика и обильна…»

«Земля велика и обильна»,

Но правит в ней сволочь и хам.

И ложью, почти что всесильной,

Ломает людей пополам.

Повсюду витийствуют воры —

Их злая, преступная власть:

«России безмерны просторы,

И все невозможно украсть».

И здесь может хапать и хапать

Участник крысиных бегов.

И грязными пальцами лапать

Страну бесконечных снегов.

Но ты не обманешь природу —

Эпохе приходит конец.

История прочит уроду

Взамен капитала — свинец.

«Нехватка смелости и ярости…»

Нехватка смелости и ярости —

Жизнь обывателя пресна

И тянется до пошлой старости,

Вещами мертвыми полна.

Событий суетное крошево,

В них измельченная душа.

О, если б капельку хорошего —

Любви, ценой хоть в два гроша…

Всегда занудное ворчание,

Судьбы обыденной распад…

Потом вселенское молчание

Под небом, черным от утрат.

«За окнами все та же суета…»

За окнами все та же суета,

И  жуткого порой  раскаты смеха —

Того убили, ну а тот уехал,

На стройке для рабов найдя места.

Куда не бросишь свой тревожный взор —

Вновь жизнь тасует судьбы, будто карты,

Хотя всегда надеешься на фарт ты,

Но попадешь в несчастий злой узор.

Какая же отрада для души,

Когда нет больше веры даже в чудо,

Когда вверху кремлевские иуды,

А рядом воры, шлюхи, торгаши?

«Эпохи сюжет понятен…»

Эпохи сюжет понятен

Для тех, кто зорко глядит.

Плевать, что народу приятен

Ворюга или бандит.

Барыги рулят страною,

И все на корню продают.

И стала общей виною

Память великих минут.

А мы готовимся к смуте,

И повторяем не раз:

«Россия — это не Путин.

А Пушкин. Вот и весь сказ».

«Нелепая публика…»

Нелепая публика

Охоча до рублика.

Какая республика?

О чем вы? Смешно…

Кругом фанаберия,

Обман и безверие.

Ах, если бы Берия…

Но умер давно.

Зря машем мы флагами,

С печатью бумагами…

Здесь нужно Гулагами,

Да люд никакой.

И общество русское

Живет с перегрузкою

Под водку с закускою,

Под гиблой тоской.

«С тоской мы бьемся каждый Божий день…»

С тоской мы бьемся каждый Божий день,

Придумываем жизни оправданья.

Но годы не отбрасывают тень

На наши суетливые скитанья.

Остановись на несколько минут,

И музыку услышь, что манит в бездну.

И вдруг поймешь — отныне твой уют

Мешает жить, тебе в нем стало тесно.

Но если нет возвышенной любви,

То человек один грустит и грезит,

А сволочь веселится сколько влезет

И строит счастье на чужой крови.

И так, ты продолжаешь разговор

С пространством, с бесконечностью ночною.

И одиночеством, и тишиною

С тобою вечный делится простор.

«На грани больших потрясений…»

Артему Гренюку

На грани больших потрясений,

Подземный чувствуя гул,

Все чаще выходят тени, —

Инфернальный ветер подул.

Реальности мир протекает,

Картинка все время плывет:

Несчастье опять завлекает,

В холодную полночь зовет.

Под небом чужим и тревожным

Труднее стало дышать,

Что мнилось нам невозможным

Нельзя уже удержать…

«Все те же лица скуки и тоски…»

Все те же лица скуки и тоски —

Запойное безумье быдлограда.

А холод смерти серебрит виски —

Души твоей единая отрада.

И снится жизнь, которой не вернешь,

И рифмы ненаписанных сонетов.

А наяву: банальность, подлость, ложь

В беспамятство бредущих силуэтов.

И мусором ненужным по углам,

Скопились дни, слежавшиеся в годы.

И вот судьба, что рвет напополам

Надежды карты из твоей колоды.

Так очень просто молодость ушла

И постускнели все пути-дороги.

А зрелость ненавидит зеркала,

Их холод вечности и тьму тревоги.

«Хорошей судьбы и прощайте…»

Хорошей судьбы и прощайте.

Не надо пустых разговоров.

Других вы теперь восхищайте

В пыли европейских просторов.

Красивая внешность бывает

Проклятьем. Вы разве не знали,

Что время лицо размывает?

Что гордость приносит печали?

С годами все проще и строже,

И четче становятся знаки.

И то, что на свете дороже,