Игра в выживание - [80]

— И вообще, я не в восторге от собственного выбора. Но знаешь… — Рик замирает, как будто ему приходится приложить усилия, чтобы сказать это. — Я, возможно, идиот и помешанный, но я стащил фото из стриптиз-бара.

— Что? — слова вырываются раньше, чем Дэрил останавливает себя.

Сначала Диксон пытается вспомнить, о каком фото говорит Рик. Это не так просто, как хотелось бы. Но если это то, о чем он думает, то… Он снова чувствует заливающую лицо краску, уши начинают гореть, и хорошо, что здесь темно. Это был самый стыдный период его жизни. Как вообще Дэрила уговорили на эту съемку? И теперь это у Рика? На кой хрен?

— Я просто не мог оставить ее там. Прямо бесит, что кто-то мог это увидеть.

Горячее дыхание Рика вновь касается щеки, скользит, останавливаясь на губах. Но в этот раз он так и не прикасается. В темноте едва заметно блестят глаза мужчины, вьющиеся волосы делают форму головы крайне странной. И все же жаль, что Дэрил не может нормально его разглядеть.

Тепло чужого тела исчезает, зато вместо этого Дэрила накрывают одеялом, скрывая тело под слоем ткани. И вроде бы он должен испытывать облегчение, но это вечное злоебуечее «но», от которого просто невозможно сбежать, которое заставляет копаться в себе… Тогда, в Игре, когда они были вместе, Дэрил был счастлив. Ужасно это признавать, но это так. Однако Рик совершенно другой.

Граймс тяжело присаживается на пол, рядом с кроватью, как будто избегая взгляда на него. А может, просто пытаясь справиться с возбуждением, которое Дэрил успел ощутить, пока Рик обтирался об него. Почему не трахнул, пока была возможность? Или пытается строить из себя хорошенького? Вот только Дэрил уже успел понять, что у Граймса тараканы размером со слона. Удивительно, что они помещаются в такой мелкой голове. Наверное, для мозга вообще места не осталось.

— И ты надеешься, я тебе упаду в объятия? — с перерывами выдавливает из себя Дэрил, морщась от неприятных ощущений в горле.

— Было бы неплохо, — тихонько хмыкает Рик. — Но знаешь, когда ты вытаскиваешь человека из такого дерьма, когда рискуешь своей работой и даже жизнью, надеешься на какие-то слова благодарности.

— Отсоси.

— Это предложение?

Дэрил давится. Вообще-то нет. И как с ним нормально можно разговаривать?

— Иди на хуй.

— Это тоже могу. Но, думаю, позже, когда тебе станет получше.

— Блядь, Граймс, если хочешь, трахни наконец-то меня и просто отъебись. Я ни на черта тебе не нужен.

Рик вновь поднимается. Едва слышно скрипит кровать, слегка прогибаясь, когда мужчина садится рядом.

— Не решай за меня, — холодно говорит он. — Я лучше знаю, что мне нужно, а что нет. И знаешь, такими словами меня не убедишь. Вообще… я придумал лучший вариант, чтобы проверить…

В голосе у Рика звучат пугающие, маньячные нотки. Он вновь оказывается сверху, в мозгу звенят колокольчики, рисующие страшные картины, окрашенные красным цветом: Дэрил на коленях, рожей в песок, с задранной задницей, Дэрил висящий на веревке, словно вкуснейший окорок, Дэрил в пустой комнате бункера, среди разрухи. И, черт возьми, почему-то хуже не то, что Граймс врал о том, что коп, что его использовал, а именно этот его безмолвный уход, заставляющий Диксона копаться в себе, пытаясь понять, за что он это заслужил, что же сделал не так. Вот только он был ни при чем.

Дэрил вздрагивает, по коже бегут мурашки, когда к нему вновь прикасаются шершавые ладони. Вот только теперь они не сжимают мышцы, не пытаются вернуть в тело силы, а медленно скользят по коже, как будто изучая.

— Я так давно хотел ощутить твой запах… — Кровать вновь скрипит, когда Рик наклоняется над ним, шумно втягивая воздух. — Попробовать твою кожу на вкус…

Вот теперь Дэрилу приходится сдерживаться, чтобы не выдать себя. Влажный язык скользит по соску, дразня, вызывая в ослабленном теле совершенно противоречивые эмоции. Было противно из-за того, что это делал именно Граймс, и безумно приятно, лучше, чем какое-либо прикосновение ладоней.

Сердце громко стучит в груди, и Рик должен его услышать, просто невозможно игнорировать этот шум. Но Граймс ничего не говорит, скользит выше, щекочет кожу, едва прикусывает подбородок.

— Потрясающе. Как я и думал.

Пальцы вдавливаются в челюсть, вынуждая приоткрыть рот, и горячий влажный язык скользит внутрь. Это совершенно отличается от того, что они делали в Игре. Горячее, ярче, потому что оно настоящее. На языке сильный привкус чего-то горьковато-сладкого, довольно приятный, отдаленно знакомый. И что хуже, Дэрил зачем-то отвечает. Рик довольно хмыкает ему в рот, но не отрывается, щекоча верхнее небо. Черт, Диксон не помнил, чтобы у него был настолько чувствительный рот. Но от этого ощущения полностью сносит голову.

— Похоже, ты не так уж и против.

Он против, вот только как заставить себя не жмуриться от удовольствия, что наконец-то слегка притупило боль, Дэрил не знал. Нега разливалась по телу, и с ней было просто невозможно бороться. Что конкретно еще и злило.

— Я уверен, что ты сейчас злишься, — с улыбкой в голосе произносит Рик, так и нависая сверху. — Но сделать то ты мне ничего не можешь. И возможно я пожалею о своем решении, однако я слишком сейчас возбужден…