Игра в выживание - [71]

Дэрил вновь напрягается, заставляя мышцы хоть как-то реагировать, и получает только новую порцию боли. Как будто растекись он словно желе по поверхности, так больно не будет. И все же что с ним?

— Я… — звук все же прорывается через расслабленные, отвыкшие от этого связки, буквально заставляя почувствовать их вибрацию.

— Тише, тебе нужно отдыхать.

Туман хоть немного покидает голову, шум медленно рассеивается, словно один за другим отключают двигатели, давая ушам долгожданный отдых. И в этой тишине теперь легко можно услышать собственное рваное дыхание, смешивающееся с чужим, и успокаивающий хриплый голос. Звучит довольно знакомо, но Дэрил никак не может понять, чей он, сколько не напрягайся. Тепло прижимающегося к нему человека медленно согревает, однако принося только больше боли, разогревающиеся мышцы колет, тянет места, которые вообще не должны бы болеть. Кажется, каждый палец ноет, и даже мочки ушей, корни волос. Но ощущения не настолько сильны, как раньше. Боль как будто становится терпимее. Вот только в горле неприятно першит, как будто тело просит чего-то.

— Ты больше не в Игре.

Голос проникает в голову, наполняя ее такими желанными, но ядовитыми словами. Это просто не может быть правдой. Из Игры не уходят, в ней умирают.

— Это… не… может… — тяжело выталкивая слова из горла, бормочет Диксон. Даже от этого его связки невыносимо болят. Как будто каждый выдох разрывает их в мелкие клочки, словно тончайшую паутину.

— Может, Дэрил, может. Поспи, завтра я тебе все объясню. — И тихо добавляет: — Теперь все будет по-другому. Ты мой!

Последние слова звучат как-то зловеще и крайне неприятно, особенно учитывая, что Диксон понятия не имеет, кто это говорит. Хотя о чем он? Никому нельзя относиться к нему как к чертовой вещи. Но гнев быстро проходит. Дэрил слишком устал, чтобы сейчас что-то сделать. Да и не может он. У него даже нет сил на осознание собственного бессилия. Он только недовольно стонет, когда чужие руки болезненно сдавливают его, поворачивают, словно игрушку. Все тело вновь сводит болью, но человеку за спиной абсолютно на это плевать.

— Спи, — приказывает тот.

Сука чертова. Вот оправится Дэрил и закатает этого ублюдка в песок. А сейчас он действительно хотел спать. С телом снова происходит что-то странное. Его не отключает привычно, перенося во времени. Нет, он просто лежит с закрытыми глазами, чувствуя колющую боль и дыхание другого человека. Медленно сознание погружается в темноту, на самом деле пугающе медленно. В какой-то момент ему кажется, что он действительно умирает. Но мозг уже отключается, погружаясь в непривычную темноту.

Дэрил щурится, подставляя лицо яркому солнцу, ловя им лучи, волосы шевелит легкий теплый ветерок, а на губы так и лезет легкая улыбка. Он застегивает плотную куртку, перекидывая ногу через седло новенького черного байка. Движок едва слышно урчит, так и прося поддать газу и умчаться по этим улочка вдаль.

Он прикрывает глаза, зная, какую боль принесет солнце, если он не будет осторожен. Наощупь, стараясь не потерять необходимую деталь, он засовывает голову в шлем, который должен будет защитить его в случае аварии. Но… пускай, если так нужно. А затем, все так же закрыв глаза, он возвращает на место темные очки, не дающие случайному лучику солнца ослепить его. Диксон слегка выгибает спину, потягивая мышцы, устраиваясь поудобнее, и выворачивает ручку. Один толчок, поймать равновесие, с легкостью управляя стокилограммовой машиной.

Встречный ветер усиливается, но так и не пробивается через плотную куртку. И это хорошо, но Дэрилу становится жарко. В подмышках и у шеи на тонкой серой майке расползаются темные пятна пота, но это не заставляет его притормозить и расстегнуть одежду. Защита важнее, чем неудобство от жары.

Байк легко скользит между машинами, легко обгоняя их. И вот она, свобода. Когда ты можешь повернуть в любую сторону, выскочить за пределы туннелей, проехать по людным улочкам, промчаться по парку, спугивая птиц. Осознание собственной силы, того, что то, что ты делаешь, настолько же правильно, как и обучение в школе.

Однако Дэрил ничего этого не делает. Он притормаживает у обочины, замечая знакомую куртку и темноволосую макушку. Байк недовольно урчит, слегка дергается, слишком быстро сбрасывая скорость, чуть ли не скидывая Диксона на асфальт.

— Эй, детка, не хочешь прокатиться? — интересуется он, стягивая с головы шлем.

Волосы тут же лезут в нос, в рот, неприятно щекоча кожу. Но Дэрил даже не думает о том, чтобы подстричься. К тому же его любовник испытывает какое-то странное желание цепляться за них. Так что… почему бы и нет.

Мужчина оборачивается, солнце подсвечивает его лицо, не давая его разглядеть. Но Диксону это и не нужно. Он отлично знает, что это за человек, и что тот не откажется.

— С удовольствием, — подтверждая его мысли, говорит мужчина, легкой походкой подходя к байку.

В спину вжимается чужое тело, такое горячее, и это должно бы ухудшать ситуацию, но Дэрил доволен. Руки обхватывают талию, крепко сжимая ее, о шлем глухо стучит пластик. Диксону требуется немного времени, чтобы подстроиться под дополнительный двигающийся вес. Конечно же, он рисуется, но что в этом такого? Он ставит байк на заднее колесо, рискуя остаться от попутчика. Но вместо того, чтобы упасть, мужчина прижимается крепче, глухо смеется, вынуждая Дэрила выжимать максимум из мотоцикла.