Игра в расшибного - [23]

А то наставлял, оглаживая большим пальцем руки жёлтые прокуренные усы:

— Вы бы, друзьяки, сходили к пересохшим протокам, шо я надысь показывал. Там одной корзиной зараз полцебарки щурят наловите.

И ведь, правда, — ловили! Давно это было…

— Не мы первые тута, — Валерка заметил плавающие вдоль противоположного берега деревянные балберки. — Может, брошенные?

— Туда гляньте! — Котька заметил дымок от костра, подымавшийся то ли из ямы, то ли из обвалившейся землянки. — Должно, браконьеры.

И словно в подтверждение его слов на берег вышел заросший щетиной мужик с дробовиком наперевес. Долго всматривался в приблудившуюся компанию, а когда заметил бредень, крикнул:

— Здесь глыбко. Потопнете.

— Нам бы только на уху набрать, — крикнул в ответ Вовка.

Мужик опустил ружьё, поскрёб затылок. Потом зазывно махнул рукой:

— Ходь сюды. Там с вашей стороны лодка в камышах.

Котька сплавал. Привёз два крупных линя, сомёнка, с десяток жирных сорожек и щуку килограмма на три.

— Не нашенские, с левого берега из Квасниковки. На свадьбу промышляют. Просили хлебцем поделиться.

— Жди здесь, — словно обрадовалась случаю Милка. — Я живо обернусь. Пойдёмте, мальчики. Берите бредень…

Милка хорошо помнила, о чём они тогда болтали. Вернее сказать, разорялась только она. Да разве в словах могло уместиться её чувство! Милка была на десятом небе. Котька — этот высокий красавец со строгим, придирчивым взглядом карих глаз, этот предмет воздыхания многих девчонок в школе, — послушно шествовал за ней по пескам, по её команде нырял в протоки, плескался, дурачился. Когда она уставала городить всякую чепуху, Костя рассказывал о птицах, голоса которых угадывал без труда, о своих голубях, о том, как завидует их свободному полёту. Он держался от неё чуть поодаль, но когда подавал ей руку, сердце Лагутиной замирало.

Они вернулись к лодке, когда солнце уже садилось на правом берегу за город. Казалось, их долгого отсутствия никто не заметил. Только Вика с Ольгой загадочно перемигивались.

Котька заглянул в пустой котелок над потухшим кострищем, сосчитал бутылки из-под пива и грустно развёл руками.

— «Ей, моряк, ты слишком долго плавал!» — под хохот друзей пропел Валерка, но не удержался и протянул Котьке заначенное пиво: — Скажи Игорю спасибо, специально для тебя сберёг.

— Увы! Своим счастьем я должен поделиться с королевой!

— У-у! — загудела и зааплодировала компания. — Дошутился, наш шут!

* * *

Шутки кончились, когда пришла пора определяться в жизни после выпускных экзаменов в школе. Котька с Валеркой не раздумывая устроились на Судаковский завод, в цехах которого проходили производственную практику в одиннадцатом, словно специально для них придуманном классе. Осенью их ждал призыв в Армию.

Людмила сразу почувствовала перемену в отношениях к ней Карякина. В нём появилась не замечаемая ранее грубоватость, эдакая показная мужская взрослость. У него завелись новые приятели. Он стал курить дешевые, но крепкие сигареты. Раза два приходил к ней странно весёлым, от него пахло яблочным вином и маринованной килькой — любимой закуской работяг.

Вечером в комнате общежития, уже забравшись под одеяла, подружки подолгу перешёптывались. Ольга дружила с Валеркой, Вика была без ума от Вовки. Шабутной младший Мельников тоже доставлял Ольге немало хлопот, но она не сомневалась в его привязанности к ней. У Вики вообще проблем не было: за старшим братом она чувствовала себя, как за каменной стеной. Вовка поражал всех простотой и ясностью своих поступков. Наверняка они диктовались поставленной целью: университет, аспирантура, занятие наукой. Притом, по его глубокому убеждению нужно обязательно жить так, чтобы не навредить другим. И ведь получалось же!

Почему тогда у Людмилы с Котькой всё шло кувырком? Лагутина начала психовать. И сделала первую ошибку, когда спросила Карякина в лоб: «Ты охладел ко мне?»

Костя не то, чтобы смутился, но как-то уж очень долго и напряжённо смотрел ей в глаза.

— Мать сильно болеет. Я боюсь за неё, — наконец, пояснил он.

Милка решила, что кавалер ушёл от прямого ответа.

— У меня скоро каникулы перед дипломом. Хочу навестить родителей. Поедешь со мной?

— Разве ты не слышала, что я сказал?

И тогда она допустила вторую ошибку:

— Но осенью тебя всё равно заберут в армию!

— Забирают в милицию! — пыхнул гневом Котька. — В армию призывают! А вот если тебе всё равно, то можешь быть свободна!

Это была их первая размолвка. Милкина подушка не просыхала от слёз, а Карякин упорно обходил стороной общежитие железнодорожного техникума. Как назло, Валерка простудился на рыбалке, получил бюллетень и отлёживался дома. У Вовки была практика на северном Урале. Информацию о Котьке девчата могли получить от Натахи Мельниковой, но та готовилась к свадьбе и кроме Вадима никого не замечала вокруг. Тогда у Милки и созрела мысль, назло всем тоже выскочить замуж.

Как в сказке, откуда-то появился Игорь, уже в лейтенантских погонах. Настрочили заявление в ЗАГС, купили белоснежное платье с фатой, примчались родители. Все ахали и охали, плакали, кричали, ругались…

А обиженный Котька больше не приходил. И если бы не Валерка, то кто знает, как повернулась её жизнь.