Игра в лапту - [2]

А теплынь. Видно, как над прогретой землей струится, переливается воздух… Мяч, катаясь по сырой поляне, набух, отяжелел, отбивает руки, сушит. Иному и поймать охота, а боится, уступает свое место товарищу: «Федька, лови ты за меня». А Федьке любо показать себя лишний раз, он признанный ловец, берет любые мячи — крученые, косые, мокрые, с какой угодно высоты. Встанет, примерится — и мяч в руках его, будто туда и летел. Всхохочет Федька — и бегом к лапте. Бить. А бьет — черта с два поймаешь, как размахнется — сила! Лапта для него легка. Хворостина.

Это — в «галки».

Но в них играют редко, разве когда соберется мало народу, человек пять-шесть. Уж лучше в «бить-бежать», там больше движения, больше азарта.

Конаются так же, как и в первой игре: верхняя рука бьет, ниже ее — поддает, остальные на поляне ждут мяч. Еще проводят две черты, шагах в семидесяти одна от другой. Возле одной бьют по мячу, к другой черте бегают. Биток, послав над поляной мяч, бросает лапту и шпарит сломя голову к дальней черте, от нее обратно на свое место. В это время стоящие по поляне ловцы должны поймать — перехватить мяч и на ходу, на расстоянии десяти-пятнадцати шагов ударить — отметить бегущего. Попал когда — идешь бить, а тот становится на твое место, не попал — бьет прежний, остальные ждут мяч. В этой игре совсем не обязательно давать из-под лапты красивые мячи, главное — ударить как можно сильнее и удачнее, чтобы мяч улетел дальше за черту, а пока бегают за ним, ищут в прошлогодней траве, успеть сноситься к черте и обратно. Можно ударить слегка в сторону, как бы нечаянно, но, если заметят, что хитришь и бьешь туда специально, выгадывая время, поставят поддавать.

Не каждый умеет бить, но кто умеет, старается ударить так, чтобы мяч летел понизу, стелился над землей, тогда его труднее поймать.

Вся суть — как бы не поймали мяч. А если поймали, перехватили на лету, то какими бы зигзагами, прыжками и рывками ни бежал к черте, все одно всалят, отметят набрякшим мячом в бок, в спину, ниже, оставив на штанах мокрое пятно. Бывает, поймает ловец мяч, а промахнется. Ему же и позор — в трех шагах не мог попасть в бегущего. В баню тебе швырять поленом, и только. Мазила! Рука кривая!

Кто бьет умело и сильно, ударит, положит лапту и трусцой ленивой с черте, обратно — быстрее чуть; ударит еще, опять рысцой. Раз до пяти этак. Раздразнит всех. Тут уж ловцы вовсю стараются перехватить мяч, а как поймает кто, встанет на пути и ждет. Вот биток пробежал к черте — не трогают его (а бежать непременно нужно, правила такие), вот обратно повернул. Тот, у кого мяч в руке, пропустит его несколько шагов да как влепит между лопаток тяжелым сырым мячом. Не задавайся шибко, что бить умеешь, — а мы ловим хорошо. Почувствовал?

Тому и больно, слезы выступили, но молчит, только плечами поводит. Сопит. «Погоди, — думает, — и ты побежишь мимо. Не так вжарю. Головой закрутишь. Небось…»

Это — в «бить-бежать».

Но самая интересная игра в лапту «на матках».

В воскресный день сойдемся на берег с утра самого. Босые, в крепких, продранных, заплатанных штанах, в кепках и просто так, рыжие, черноволосые, русые, стриженные наголо и заросшие, забияки и тихони, драчуны и миролюбцы, смельчаки и робкие, жадноватые и добрые, веселые и грустные, смирные, злые — всякие ребятишки далекой сибирской деревни Юрги. Собрались играть в лапту.

Весна. Тепло. День праздничный. До вечера самого отпустили родители. Играй. «В „галки“, „бить-бежать“, „на матках“!» — кричим, подпрыгивая, подбрасывая мячи. Обмениваемся с придачей. Спорим. Хвалимся цветом, упругостью мяча, легкостью.

— А ну глянь! А у тебя?! Этот я у Миньки выменял, и свисток еще. С горошиной внутри. Трель дает. А Степка Сысоев лапту новую притащил. Тяжеленная…

— На матках! На матках! Конечно, на матках! — кричат сразу несколько человек. И начинают пересчитывать собравшихся. Один, два, три… ага, двенадцать набралось. Как раз на две команды. Ребята, давайте на матках! Матки, конайтесь!..

Команду возглавляет матка — из тех, кто дальше бьет и лучше ловит. Матки берут лапту и, перехватывая ее, начинают конаться. Верхняя рука бьет, нижняя ловит. Остальные разбиваются по парам, расходятся по поляне. Матки ждут. Верхняя рука имеет право набирать себе команду. Пары, пошептавшись, подходят поочередно к матке-битку и спрашивают: «Скворец или синица? Береза или осина? Дождь или ветер?» Матка-биток, подумав, говорит: «Синица». «Синица» отходит к ней по правую сторону, а «скворец» попадает в команду, которая будет ловить. Каждой матке интересно набрать лучших игроков, и матка-биток, прежде чем сказать «береза», всматривается внимательно в лица, стараясь определить, кто из них «береза», а кто «осина». Иной глаз прищурит слегка или головой незаметно качнет, как бы его выбрали, однако пойди догадайся, кто он. Но другая матка стоит рядом и наблюдает, чтобы все было по правилам. Если заметит нарушение какое, хоть самое малое, имеет право остановить дележ и начать все заново. Или сам станет набирать команду точно таким же образом.

Но вот пары разбиты, все обошлось, матки друг друга ни в чем не упрекнули, вторая команда выделила из своих игроков поддавалу, остальные расходятся по поляне ловить мяч. Игра начинается. Все изнывают, год лапту не держали…