Игра в фанты - [3]

Шрифт
Интервал


Девушки сняли шубы, повертелись у зеркала, надели тапочки, поправили прически, пошли в комнату.


Ксения(тихо). Ева, мне неудобно…

Ева. Брось, тут всегда все свои! Ты что? (Вошли в комнату.) О, привет, мальчики! Какие хорошенькие! Привет!


Вдруг Ева увидела в углу елку. Подошла, присела возле нее, погладила ветви, улыбается тепло.) Господи… У вас и елочка стоит, мамочка! Как в детстве… Песни сейчас будем петь: В лесу родилась елочка…


Артем. А рядом с нею пень!

Ева(встала). Я — Ева, с Настей училась в школе вместе. Сейчас учусь в этом… как его… в юридическом!

Кирилл. Да? Уже?

Ева. Да, да, Кирилл!


Оба смеются.


А это — Ксения, моя подружка, козявка и лягушка. Можно просто — Ксюша. Дайте сигаретку.

Никита. Никита. Учусь в сельхозинституте.

Ева. Да-а? Ну надо же, а?

Артем. Артем. Не образован. Не учусь. И работать не желаю. Свободный художник!


Все смеются.


Собираюсь вот только. Нет, ну как удобно: Артем и Ева, а? Садись сюда!

Ева. Имей в виду, что я райских яблок не ем.


Все смеются. Ева закурила.


Настя(суетится). Как хорошо сделали, девчонки, что зашли! Молодцы! Мы без вина, просто так сидим, разговариваем… Девчонки, ну, садитесь, садитесь (подталкивает Ксению), вот вам чашки. Чай крепкий, индийский, ага?

Ева. Блеск! Тепло, уютно, елочка стоит. Блеск! А на улице морозяка — градусов тридцать… Блеск!

Кирилл. А чем занимается Ксюша?

Ева. Ксюх, расскажи народу про себя. Она у нас — пролетарий!

Ксения. Ну что за вечная ирония? Ну? В училище я учусь, ну и что, нельзя, что ли? На повара. Или это стыдно?

Артем. Ого-го! Такая худенькая и у плиты!

Ксения. У какой там плиты?

Артем. Ну на которой варят, парят, жарят… (хохочет.) Представляю, такой прелестный, поваренок, в колпаке! Вот мне бы такую жену! Чтобы с утра и до ночи у плиты жарилась!


Все хохочут.


Ева. Да ладно, Ксюха, ладно, успокойся! Ну и что, что пролетарий? Все мы из одного теста сделаны. Девка что надо. Только шибко умная. Их там в деревне умными в школе делают. Советскими до одури.

Ксения. Ну что ты болтаешь?

Ева. А что в этом плохого? Да, советскими. Не такими, как мы, придурки городские!

Кирилл. Евка, хватит тебе человека смущать! (Взял мешочек, нажал его и подставил Еве к уху. Мешочек хохочет.)

Ева. Господи! Фу, испугал до смерти, чокнутый! Откуда это у тебя?

Кирилл. А вот так вот!

Артем. Это зовется — Сидором. Это Кириллу подарок привезли из Болгарии. Пре-зент! Здорово?

Ева(разглядывает мешочек). С ума сойти! Ну надо же, а? Ну придумают же, а? Как там говорил Лев, который Толстой: Как мы еще далеки от Европы! А? (Смеется, Ксения тоже.)

Настя. У меня ведь где-то было еще земляничное, подождите! (побежала на кухню.)

Ева(быстро и тихо). Слушай, Кирилл! Ксюхе надо…

Кирилл. Ну, постой, постой ты! Куда торопишься, честное слово? Слыхал, слыхал уже! Отложим на потом. Не видишь — сейчас некогда. Настя вон ходит чуть живая, надо ее расшевелить… Вчера только из больницы, к ней не подступишься…

Ева(помолчав). Опять? Ты что, ее угробить хочешь?

Кирилл. Ну помолчи, помолчи! Мое это дело! Что все нос суешь куда не надо?

Ева. Ну ведь можно же… Мальчики, заткните уши! Ксения тоже! Можно ведь как-то предохраняться, черт побери! Ты что же, книжек не читаешь? Или не знаешь, как это делается? Или мне сходить в аптеку и купить все для тебя, идиота?!

Кирилл. Ну что ты все вопишь, что? Говорю ведь: не суй свой нос куда не надо! Всегда столько говоришь не по делу! Я тебя прошу как друга, как старого-старого друга: развеселить ее надо, растормошить, ясно? Мы уж тут и так из кожи лезем, сказки разные рассказываем! Ну; не понимаешь? Не дошло?

Ева(провела ладонью по горлу). Вот где мне твоя старая дружба… Ладно. Давай, Ксюха. Бабе плохо — поможем?

Кирилл(встал). Ну что мы все сидим? Давайте веселиться! Скучно ведь так! Анекдоты, что ли? Артем, давай, давай!

Артем. Слушайте, мальчики — девочки, а давайте с вами сыграем! Правильно, будем сейчас играть! Такая славная компания, такая замечательная предновогодняя ночь, елочка вот стоит, такие девочки симпатичные…


Вошла Настя, принесла с кухни варенье.


Забегалась, лапонька. Сядь, хватит носиться. Все ведь есть на столе. Ну? Иди ко мне, солнышко, садись рядышком. Девчонки, подвиньтесь…

Никита. Уже поздно. Я пойду?

Кирилл. Ну вот, как всегда, в самом интересном месте он куда-то собрался. Куда, ну? Еще только десять, а в общежитие до часу пускают.

Настя. Никита, оставайтесь? Можно даже заночевать у нас, правда, Кирюша?

Кирилл. Ну сколько раз просил — не называй меня так!

Настя. Ой, забыла, извини!

Кирилл. Кирюша, Кирюша… Очень уж похоже на Кирюху. Будто я алкаш подзаборный, честное слово… Называй тогда уж Хрюшей, что ли. Есть такой персонаж в Спокойной ночи, малыши. (Спохватился.) Ну Артем, давай, играть вроде бы хотели?

Артем. Жду не дождусь, когда вы наворкуетесь!

Настя(ест яблоко). Молчим, молчим! А что за игра?

Артем(рисуется). Итак! В предновогоднюю ночь очень забавно поиграть в детские игры! Ведь взрослые, а мы с вами давно уже взрослые, под Новый год становятся детьми, так?

Кирилл. Ну ты и философ! (Смеется.)

Артем. А что? Евочка, я не прав?

Ева(курит). Прав, прав. Валяй дальше!

Артем(выступает).


Еще от автора Николай Владимирович Коляда
Баба Шанель

Любительскому ансамблю народной песни «Наитие» – 10 лет. В нем поют пять женщин-инвалидов «возраста дожития». Юбилейный отчетный концерт становится поводом для воспоминаний, возобновления вековых ссор и сплочения – под угрозой «ребрендинга» и неожиданного прихода солистки в прежде равноправный коллектив.


Американка

Монолог в одном действии. Написана в июле 1991 года. Главная героиня Елена Андреевна много лет назад была изгнана из СССР за антисоветскую деятельность. Прошли годы, и вот теперь, вдали от прекрасной и ненавистной Родины, никому не нужная в Америке, живя в центре Манхэттена, Елена Андреевна вспоминает… Нет, она вспоминает свою последнюю любовь – Патриса: «Кто-то запомнил первую любовь, а я – запомнила последнюю…» – говорит героиня пьесы.


Для тебя

«Для тебя» (1991) – это сразу две пьесы Николая Коляды – «Венский стул» и «Черепаха Маня». Первая пьеса – «Венский стул» – приводит героя и героиню в одну пустую, пугающую, замкнутую комнату, далекую от каких-либо конкретных жизненных реалий, опознавательных знаков. Нельзя сказать, где именно очутились персонажи, тем более остается загадочным, как такое произошло. При этом, главным становится тонкий психологический рисунок, органика человеческих отношений, сиюминутность переживаний героев.В ремарках второй пьесы – «Черепаха Маня» – автор неоднократно, и всерьез, и не без иронии сетует, что никак не получается обойтись хорошим литературным языком, герои то и дело переходят на резкие выражения – а что поделаешь? В почерке драматурга есть своего рода мрачный импрессионизм и безбоязненное чутье, заставляющее сохранять ту «правду жизни», которая необходима для создания правды художественной, для выражения именно того драматизма, который чувствует автор.


Носферату

Амалия Носферату пригласила в гости человека из Театра, чтобы отдать ему для спектакля ненужные вещи. Оказалось, что отдает она ему всю свою жизнь. А может быть, это вовсе и не однофамилица знаменитого вампира, а сам автор пьесы расстаётся с чем-то важным, любимым?..


Куриная слепота

Пьеса в двух действиях. Написана в декабре 1996 года. В провинциальный город в поисках своего отца и матери приезжает некогда знаменитая актриса, а теперь «закатившаяся» звезда Лариса Боровицкая. Она была знаменита, богата и любима поклонниками, но теперь вдруг забыта всеми, обнищала, скатилась, спилась и угасла. Она встречает здесь Анатолия, похожего на её погибшего сорок дней назад друга. В сумасшедшем бреду она пытается вспомнить своё прошлое, понять будущее, увидеть, заглянуть в него. Всё перепутывается в воспаленном сознании Ларисы.


Тутанхамон

В этой истории много смешного и грустного, как, впрочем, всегда бывает в жизни. Три немолодые женщины мечтают о любви, о человеке, который будет рядом и которому нужна будет их любовь и тихая радость. Живут они в маленьком провинциальном городке, на краю жизни, но от этого их любовь и стремление жить во что бы то ни стало, становится только ярче и пронзительнее…