Игра в бары - [18]

– Но она подтвердила, что подписывала документ.

– Вот как? Перед кем?

Я, конечно, не мог назвать Ниро Вульфа и себя, а потому перешел на официальный тон:

– Вопросы задаю я, мисс Дыоди. Я уже объяснил, что наша беседа носит предварительный характер, и мне нужно закончить с остальными. – Я сфокусировал взгляд на Дафни. – Мисс О’Нейл, где вы находились с половины одиннадцатого до двух прошлой ночью? Вы понимаете, что…

Послышался стук открываемой за моей спиной двери, той, через которую я сюда попал. Я покосился через плечо. В комнате появились трое, одного из них, выступающего впереди, я, к сожалению, слишком хорошо знал. Увидев меня, он остановился, глупо вытаращил глаза и с чувством выдохнул:

– О господи!..

Я не припомню ни единого случая, когда вид лейтенанта Роуклифа из манхэттенского отдела по расследованию убийств доставил бы мне удовольствие. Обстоятельства, при которых вид лейтенанта Роуклифа принес бы мне радость просто и вообразить нельзя. Но если бы я составил список ситуаций, когда его появление было бы особенно нежелательным, то настоящая ситуация заняла бы первое место, и именно теперь он и появился во всей своей красе.

– Вы арестованы, – пробормотал он, почти теряя сознание.

Я подавил в себе импульс, всегда возникающий у меня при виде его и не поддающийся описанию, ибо определения он не имеет.

– Есть постановление? – спросил я.

– Я не нуждаюсь в постановлении. Я руководствуюсь… – Он взял себя в руки, шагнул поближе ко мне и обозрел софтдаунский квинтет. – Кто из вас Джой Бру-кер?

– Я.

– Я лейтенант Джордж Роуклиф из полиции. Этот ваш гость тоже представился полицейским внизу. Он…

– А разве это не так? – спросил Брукер.

– Нет. Он…

– Мы сборище дураков, – фыркнула мисс Дьюди. – Он репортер!

Роуклиф до предела возвысил голос:

– Он не репортер. Его имя Арчи Гудвин. Он доверенное лицо Ниро Вульфа, частного детектива. А вам он назвался полицейским?

Трое из квинтета ответили положительно. Роуклиф вылупил на меня свои рыбьи гляделки.

– Я забираю вас за жестоко наказуемое уголовное преступление: попытку выдать себя за представителя закона. Дойл, наденьте на него наручники и обыщите.

Двое его коллег подошли поближе. Я засунул руки в карманы брюк и ввинтился в кресло так, что больше половины моего тела оказалось под прикрытием стола. Для того чтобы одолеть находящегося в такой позиции стовосьмидесятифунтового мужчину, требуются решительность и гора мускулов, так что моим приятелям не раз бы пришлось перевести дыхание.

– Возможно, вы помните, – сказал я Роуклифу, – что третьего апреля 1949 года вашей рукой, по приказу комиссара Скиннера, было начертано письменное извинение передо мной и Вульфом. Теперь же вам предстоит извиняться лично, правда, безо всякой гарантии быть прощенным.

– Я забираю вас по закону.

– Нет. Просто тут все нервничают. И внизу, и здесь, наверху. Представляясь, я произнес собственную фамилию и слово «детектив», потом продемонстрировал свою лицензию, на которую никто не потрудился взглянуть. Я не назывался полицейским. Я детектив, так и заявил. Я задавал вопросы, а они отвечали. А теперь просите прощение и покончим с этим.

– О чем вы спрашивали?

– Об обстоятельствах, связанных со смертью Присциллы Идз.

– С убийством.

Я согласился:

– Верно.

– По какому праву?

– По праву интересующегося гражданина.

– Очень любопытно. Вы солгали инспектору Креме-ру, заявив, что у Вульфа нет клиента, а сами оказались здесь.

– Я не лгал: клиента у него не было.

– Значит, появился теперь?

– Нет, не появлялся.

– Тогда для чего вы сюда притащились? Какого плана ваш интерес?

– Личного. Он связан с моими собственными проблемами, мистер Вульф не имеет к нему никакого отношения. Я действую сам от себя.

– Ради всего святого!.. – Судя по голосу Роуклифа, его раздражение достигло последних пределов. С моего места его лицо не просматривалось, но уголком глаза я заметил, как его рука сжалась в кулак. – Значит, у Вульфа есть к-к-клиент. – Когда он достигает некой границы волнения, то начинает проявлять склонность к заиканию. Обычно я стараюсь побить его на этом, но сегодня упустил такую возможность. – Причем клиент, которого он не осмеливается назвать. И вам, очевидно, дано задание покрывать его чудовищной ложью, будто вы пришли по собственному почину. Ваша наглость…

– Послушайте, лейтенант, – я был сама искренность, – лгать вам всегда было и будет для меня удовольствием, но сейчас я хочу, чтобы вы поняли и запомнили: мой интерес в данном случае имеет сугубо личную окраску, и мистер Вульф тут ни при чем. Если вы…

– Довольно! – Его дрожащие пальцы сжались еще плотнее. В один прекрасный день он, не выдержав, сорвется, и моя реакция будет зависеть от обстоятельств. Вряд ли я разделаюсь с ним в два счета. Он продолжал: – Сказанного более, чем достаточно. Предоставление ложной информации, сокрытие улик и нужных сведений, затруднение работы официальных органов, выдача себя за представителя закона. Берите его, Дойл. Скоро подмога подоспеет.

Он говорил всерьез. Я быстро оценил ситуацию. Несмотря на создавшееся положение, я еще надеялся на сотрудничество с софтдаунским комитетом, чему бы отнюдь не способствовало созерцание того, как двое верзил вытаскивают меня из-за стола, неизбежно приводя в беспорядок мой туалет. Поэтому я встал сам, скользнул за спинку кресла и сказал Дойлу: