Игра теней - [66]

Величайшая из его надежд, однако, заключалась в том, что Отряд со временем переменился. Что он не просто нацепил безобидную маску. Что он на самом деле забыл свое мрачное прошлое, а поиск его — более инстинкт, нежели определенное решение вернуться, как в случаях с прочими, уже вернувшимися раньше в Хатовар, Отрядами.

Где-то в дальнем уголке сознания постоянно шевелилось, не давая покоя, искушение последовать собственному совету, привести сюда этого Капитана и позволить ему всласть рыться в этих книгах. Просто так, да посмотреть, как он воспримет истину.

Глава 30. Таглиос пробуждается

Мы достигли Таглиоса на рассвете, через день. Все пребывали на грани срыва, причем Лебедь с приятелями чувствовали себя еще хуже остальных. Их обычные коняшки были совсем загнаны. Я спросил Лебедя:

— Думаешь, Прабриндрах плюнет на мою непунктуальность?

В Лебеде еще было немного перцу.

— А какого хрена ему остается? Клопов тебе в рубаху подбросить? Проглотит и не поморщится. Вот Бабы — бойся. Она неприятностей устроить может. Если вообще хоть кто-то может. У нее не всегда с головой порядок.

— Попы, — сказал Нож.

— Ага. И попов берегитесь. С того самого дня, как вы прибыли, это все против них заваривается. Они ничего такого сделать не могут, разве что тоже ввяжутся в заваруху. Но подумать об этом — подумают, хоть на собственную задницу закладывайся. Как найдут возможность, так и начнут путаться под ногами.

— А с чего Нож их так не любит?

— Не знаю. И знать не желаю. Однако я тут довольно долго, и так полагаю, он прав. Утопить хоть половину — мир бы лучше стал.

Что делало наше положение просто невообразимым с военной точки зрения — это полное отсутствие оборонительных сооружений. Таглиос раскинулся по своим землям слишком уж вольготно, а фортификаций не было и помину.

Народ со столетиями пацифизма за спиной… И враг с обученными армиями при поддержке мощной магии. И я с месяцем на раздумья, как помочь первому одолеть второго.

Нет, невозможно. Немыслимо. Когда вода в реке спадет настолько, что неприятель сможет переправиться сюда, выйдет просто-напросто массовая резня.

— Так ты уже решил, что будешь делать? — спросил Лебедь.

— Ага. Хотя Прабриндраху мое решение не понравится.

Ответ его удивил. Я не стал ничего объяснять. Пусть его понервничает. Отведя своих в казармы, я отослал его объявить о нашем возвращении. Не успели мы сойти с седел, вокруг собралась половина Отряда. Все ждали, что мы скажем.

— Пожалуй, Гоблин для себя уже решил, — заметил Мурген.

Маленького нашего колдуна что-то терзало. Всю дорогу домой он был мрачнее тучи. Теперь же он с улыбкой принялся копаться в своих сумах.

Ко мне подошел Могаба.

— Мы порядочно продвинулись вперед за время вашего отсутствия, Капитан. Я отдам подробный отчет, когда вы сможете принять его.

Своего вопроса он так и не задал. Но я не видел нужды тянуть с ответом.

— Пробраться тайно мы не сможем. Нас обложили. Либо принимать бой, либо поворачивать назад.

— Значит, выбора нет, верно?

— Пожалуй, с самого начала не было. Но следовало убедиться самому.

Он понимающе кивнул.

Прежде чем заниматься делами, я осмотрел раненых. Госпожа оправилась быстро, хотя синяки не делали ее привлекательнее. Странно я себя чувствовал, осматривая ее. Она почти не разговаривала со мною после нашей ночи под дождем. Она снова погрузилась в продолжительные раздумья.

Могаба многое поведал мне о спорах с религиозными лидерами Таглиоса и своих соображениях по поводу армии. Ничего, заслуживающего неодобрения, я в его рапорте не нашел.

— И еще одно, — сказал он. — Жрец по имени Джахамарадж Джах, номер два в культе Шадара. У него есть дочь, будто умирает. Похоже, предоставляется возможность заручиться другом.

— Или нажить злейшего врага. Никогда не стоит недооценивать могущество человеческой неблагодарности.

— Одноглазый видел ее.

Я взглянул на нашего ведуна-недомерка.

— По-моему, просто аппендикс виноват, — пояснил он. — Далеко пока что не зашло, но эти здешние клоуны ни хрена ведь не смыслят. Пытались демонов из нее изгонять.

— Я уже много лет никого не вскрывал. Когда должно быть прободение?

— По крайности, завтра, если только не случится крупного невезения. Боль я как мог унял.

— На обратном пути из дворца погляжу. Сделай мне карту… Нет, лучше езжай со мной. Можешь пригодиться.

Мы с Могабой оделись для появления при дворе. Госпожа должна была сделать то же.

Лебедь, еще даже не умывшийся с дороги, появился сопровождать нас к князю. Мне уже не хотелось ничего на свете, кроме как вздремнуть. Я вовсе не готов был к политическим игрищам. Однако поехал.

Народ Трого Таглиоса как-то прознал, что близок момент принятия решения. Едва ли не все вышли на улицы взглянуть на нас. И все хранили молчание, отчего мне сделалось не по себе.

В глазах, устремленных на нас, ясно читался ужас, но и надежда. Все знали, насколько велик риск. Может, даже понимали всю тяжесть своего положения. Жаль только, не понимали, что поле боя — малость не то, что борцовский ринг…

Во всеобщей тишине заплакал ребенок. Я вздрогнул и от души понадеялся, что это — не знамение. А когда мы подъезжали к Трого, из толпы выступил старик, вложил что-то в мои пальцы и с поклоном отступил назад.