Игра теней - [20]

Рэйчел окинула взглядом широкий диван с небрежно брошенным на него с одной стороны стеганым одеялом, сшитым из отдельных кусочков. Мягкое кресло, обтянутое голубой тканью с затейливым рисунком, стояло рядом с камином. Плетеные циновки прекрасно гармонировали с тщательно подобранной мебелью. Кое-где стояли дорогие безделушки. Прожив долгие годы в тесноте, Рэйчел предпочитала, чтобы ее дом имел много свободного пространства и комнаты плавно переходили одна в другую.

— Благодарю. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?

— Нет. Я не надолго. — Подойдя к дивану, Линда присела на краешек и положила сумку на колени. — Тебе, видимо, интересно, почему я здесь?

Садясь на стоящий рядом стул, Рэйчел подогнула под себя одну ногу, стараясь казаться расслабленной и надеясь таким образом заставить Линду тоже расслабиться.

— Полагаю, это имеет отношение к тому, что теперь ты стала Моникой Бомон.

— Я не сомневалась, что ты меня узнаешь. Увидев тебя, я очень удивилась. Могу себе представить, что за мысли у тебя бродили в голове.

— Признаюсь, я была ошеломлена. Линда встала и начала ходить по комнате. Затем, потерев пальцами лоб, она пересекла комнату и подошла к широкому окну, выходящему на покрытый деревьями задний двор и небольшой ручеек, протекающий неподалеку от принадлежащей Рэйчел земли. Напрягшись всем телом, она дрожащим голосом произнесла:

— Не могу выразить, как я признательна тебе за молчание.

Рэйчел поднялась с места и подошла к бывшей подруге.

Солнечный свет, еще совсем недавно действовавший успокаивающе, оттенял глубокие морщины, появившиеся вокруг рта Линды. Ее полные слез глаза остекленели, в них застыло отчаяние, и она старалась не смотреть на Рэйчел. Лицо в обрамлении мягких каштановых локонов побледнело, приобретя нездоровый оттенок.

— Что с тобой, Линда?

— Ничего. — Она склонила голову. Взгляд Рэйчел, последовав за ее взглядом, натолкнулся на огромный бриллиант на пальце Линды. — Хотя, по правде говоря, есть одна проблема. Но ее можно избежать, если ты сохранишь мою тайну.

— Сенатор знает, что ты изменила имя?

— Нет! — Линда на секунду обернулась и испуганно взглянула на Рэйчел. Затем испуг в глазах уступил место решимости. — Он не может этого знать. Никто этого не знает. Если газетчики обнаружат, что невеста сенатора имеет такое ужасное прошлое, как мое, считай, он проиграл выборы до того, как они начались.

— Нельзя знать, что…

— Ты не понимаешь! Он проиграет на выборах из-за меня! А затем я потеряю его. — Слезы брызнули у нее из глаз и, смешиваясь с тушью, потекли по щекам. Линда сделала шаг вперед и стиснула руку Рэйчел. — Пожалуйста, дорогая, мы были подругами. Прошу тебя, не говори никому!..

Рэйчел мрачно улыбнулась. Пусть ей вовсе не по душе то, что делает Линда, но она не собирается вмешиваться. Рука Линды, сжимавшая ее руку, дрожала, и Рэйчел поняла, что той по-настоящему страшно. Сердце Рэйчел наполнилось жалостью к этой женщине. Ей захотелось обнять ее, но она сдержалась, почувствовав, что Линда пытается вернуть себе самообладание, чтобы не разрыдаться.

— Конечно, я никому не скажу. Даю тебе слово. — Ободряюще пожав руку Линды, она добавила:

— Но хочу услышать, что с тобой произошло. Похоже, у тебя все неплохо устроилось…

— Да, но…

Вытащив из сумочки носовой платок, Линда промокнула им глаза, но больше ничего не сказала.

Опершись рукой на оконную раму, Рэйчел спросила:

— Где твои родители?

— Надеюсь, что в аду. — Она прикусила губу, и ее глаза вновь наполнились слезами. — Конечно, нельзя так говорить. Вот уже восемь лет, как они умерли, но я все еще чертовски на них зла.

Рэйчел с осторожностью дотронулась до рукава Линды.

— Да, жить с ними было нелегко.

Данное утверждение являлось столь явным преуменьшением, что они обе не смогли сдержать улыбок.

— Я очень завидовала, что у тебя такая мать! Чего бы я не отдала, чтобы моя матушка приласкала меня так же, как всегда ласкала тебя и Пенни ваша. Линда язвительно усмехнулась. — Но моей старухе сначала потребовалось бы протрезветь, чтобы вспомнить, что у нее вообще есть дочь.

— Но ты вырвалась оттуда.

— Да, вырвалась. — Линда положила руки на бедра, словно эта демонстративно горделивая поза являлась доказательством ее способности выживать. — И я чиста. Ни алкоголя, ни наркотиков. У меня сейчас прекрасная жизнь, хожу на всякие общественные мероприятия и благотворительные вечера, а теперь еще участвую в избирательной кампании.

Улыбнувшись ей, Рэйчел спросила:

— Как ты познакомилась с сенатором?

— По чистой случайности. Полагаю, это можно назвать судьбой. — Сложив носовой платок, она вздохнула. — Посмотри на меня — заплаканные глаза и красный нос. Мне нужно попасть домой до начала вечеринки, иначе Дэвид потеряет из-за меня несколько голосов.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Может, мне навестить тебя в другой раз? Я уже опаздываю.

Посмотрев на часы, Рэйчел скорчила гримасу.

— Я и сама опаздываю. Мне надо переодеться и поторапливаться.

Линда побледнела еще сильнее.

— Я подумала… видишь ли, в сложившихся обстоятельствах мне казалось, что ты могла бы Отменить свой визит.

От этих слов Рэйчел ощутила неприятный укол в груди. Она поняла, что Линда, особа, которую она когда-то, в прошлой ее жизни, хорошо знала, почувствовала угрозу. Имея отца-алкоголика и распутную мать, — да и у нее самой случались неприятности с законом, — доверчивостью Линда никогда не отличалась. Поскольку они не виделись почти десять лет, Рэйчел поняла, что у Линды нет оснований сейчас доверять ей. Она могла полагаться лишь на уже данное честное слово Рэйчел.