Игра со Зверем. Ход пешкой - [5]

– Кась, – Ленка таки взялась за салфетки, – чего ты сегодня злая-то такая?

– Не выспалась, – отрезала напарница.

Кошмар про монету был первый за последние недели, и душа места не находила.

А может, просто пора лечиться? Добровольно сдаться в больницу имени Кащенко, принимать пилюли, подставлять мягкое место под уколы, смотреть на всякие странные картинки и беседовать с сострадательным доктором? Кэсс даже заулыбалась – такой дурацкой показалась ей эта перспектива. Впрочем, улыбка быстро растаяла. Проклятый демон не давал покоя! Она вспомнила последние сказанные Амоном слова, и в сердце кольнула холодная игла. Всплыл в памяти страшный взгляд, никак не сочетающийся с вкрадчивой человеческой речью и теплым дыханием у ее виска. Похолодев, Кассандра поняла, что воспоминания балансируют на грани ужаса и наслаждения. Руки задрожали.

– Эй, ты чего? – удивленно спросила Ленка, глядя на катящуюся по полу солонку. – Хорошо хоть не разбилась.

Рассыпать соль – плохая примета… Господи, да куда уж хуже-то! Кэсс побрела в кладовку за веником.

* * *

Похоже, соль и впрямь рассыпалась не к добру. Кэсс едва доработала смену: мутило, лихорадило и корчило, словно злобный зверек пытался прогрызть плоть, чтобы вырваться наружу.

В квартиру девушка вошла уже на автопилоте. Захлопнула дверь и без сил рухнула на пол. Боль побеждала. Ах, мама Валя быстро набрала бы в шприц какой-нибудь но-шпы или анальгина и ввалила бы так, что полноги отнялось. Зато потом обняла бы, положила на живот теплую грелку и долго гладила по голове – пока боль не отступит, посрамленная совместными силами любви и фармацевтики. Но мамы больше не было. А сама себе Кэсс не сделала бы укол при всем желании – даже просто разогнуться и доковылять до кровати не могла.

Тянущие спазмы стали нестерпимыми.

– Помоги… Хоть ты помоги, сволочь бездушная… – всхлипнула девушка, сворачиваясь калачиком на полу прихожей.

Кого она просила сейчас о помощи? Вообще-то взывания к воображаемому демону – верная шизофрения. Но ведь и к собственному безумию можно привыкнуть. А уж если умолять о подмоге, так кого-то конкретного. Хотя… умереть бы уже, наконец, только не корчиться вот так – на старом линолеуме тесной малометражки.

Горячая рука легла на лоб, убирая с лица потные волосы. Исполненные муки карие глаза встретились с прозрачными голубыми.

Он смотрел изучающе, словно впервые видел физическое страдание. Кэсс всхлипнула, понимая, что помощи ждать бессмысленно, единственный бонус от его появления – умереть не в одиночестве, а под присмотром.

Новый приступ режуще-рвущей боли скрутил девушку. Она закрыла глаза, готовясь кануть в вечность, но вместо этого куда-то поплыла.

Мелькнул хорошо изученный потолок, обклеенный дешевыми пенопластовыми плитками, скрипнула распахнутая небрежным пинком дверь в комнату, мягко хрустнул диван. Страдалица сжалась в комок, но сильные руки, легли на плечи и заставили выпрямиться.

Она снова заплакала. Зачем он ее мучает? Девушка инстинктивно хотела подтянуть колени к груди, чтобы облегчить боль, но получила хлесткий удар по голеням и вытянулась, как солдат. Новый спазм затмил собой все предшествующие. С ужасом Кассандра вдруг осознала, что из ее тела рвется нечто свирепое и бесплотное. Сейчас ее всю разорвет в клочки. Она опять попыталась съежиться, чтобы притупить страдание, и снова получила отрезвляющий удар. На этот раз по бедрам. Закричала, но сильная ладонь зажала рот, и несчастная подавилась собственным воплем.

Амон не произносил ни слова. Ничего не говорил, не успокаивал, не угрожал. Тишину нарушала только жалкая возня страдающей жертвы. Тело билось на диване, не желая смиряться с противоестественной для его нынешнего состояния расслабленной позой.

Ничего не выражающее лицо склонилось над Кэсс. Демон поймал ее безумный взгляд, и девушка затихла. С бездной она могла бороться еще меньше, чем с ним. Казалось, ее боль пьют через соломинку – медленно, вдумчиво. Кровь грохотала в висках, воздуха не хватало, руки демона казались каменно тяжелыми, а глаза, в которых бушевала непроглядная Тьма, совсем утратили сходство с человеческими.

И вдруг боль исчезла. Полностью. От внезапно нахлынувшей пустоты у Кассандры закружилась голова, а тело будто налилось свинцом.

– Теперь все, – спокойно сказал Амон. И это были первые его слова с тех пор, как он появился в ее квартире, – спи.

Ей бы, дуре, обрадоваться и уснуть с облегчением, но она поймала его за запястье и посмотрела с мольбой в голубые глаза:

– Ты не уйдешь?

Он уже собирался подняться на ноги, но в последний миг замер. Посмотрел по-прежнему без сочувствия, но во взгляде мелькнуло нечто похожее на удивление. Первое человеческое чувство в нечеловеческих глазах.

– А ты этого хочешь?

Девушка кивнула, все еще удерживая мужчину за руку. Он мягко, но настойчиво высвободился.

– Не уйду. Спи.

Кэсс смотрела на Амона с продавленного старенького дивана, и сердце обмирало. Привычная квартира, казалось, стала меньше по площади, даже мебель словно ссутулилась – такой он был мощный, плечистый и как-то очень заполняющий собой пространство.

Демон сидел, склонив светловолосую голову; руки, сжатые в замок, лежали на коленях, плечи расслабленно опущены, но отчего-то казалось, что сейчас в нем бушевала невидимая глазу сила, будто через человеческую оболочку рвался Зверь, выл и бился, но не мог найти выхода. На правом виске отчаянно пульсировала жилка. Это делало его почти обыкновенным.