Игра снайперов - [15]

Он расслабился, чтобы тело слилось с землей, легкие напитались кислородом, сердце вошло в спокойный ритм. Мысли его были заняты техническими тонкостями. Он не собирался обдумывать нравственную сторону дела, ведь в первую очередь это было лишь очередное упражнение в стрельбе; он знал, что Аллах послал его на землю с единственной целью – убивать неверных, и еще он знал, что его деяния благословенны.

Чтобы окончательно расслабиться и достичь наивысшей концентрации, он стал молиться: «Хвала Аллаху в Его мудрости, великодушии, милосердии, хвала Ему, защитнику и благодетелю в испытаниях тяжких, хвала Его словам, донесенным до меня Его муллами, хвала тренировкам, хвала опыту, хвала моей воле, хвала моей вере в Него, хвала тому, что будет, и пусть это будет хорошо».

Он повторял заклинание снова и снова. Наконец дыхание выровнялось, зрение обострилось, руки успокоились, нервная система восстановилась, и ему стало все равно, сколько минуло времени: час, день или месяц.

Когда он вышел из молитвенного транса и открыл глаза, было уже светло. Наступило утро, но было еще очень рано. То и дело по улице проезжал седан – «БМВ» или «мерседес». Пешеходов не было. Ясное, голубое небо подсвечивалось восходящим солнцем, но нужный участок дороги – небольшое возвышение в двухстах тридцати четырех метрах от позиции – оставался в тени. У дороги появились жители одного из красивых домов: женщина в домашнем халате и мальчик с портфелем. Казалось, они возникли из ниоткуда. Значит, пора.

Джуба придвинул к себе винтовку, снова поерзал, чтобы тело приняло нужное положение, поставил руки под правильным углом, чтобы стояли как влитые, включил «ПСО-1» и прижал резиновый наглазник к ведущему глазу, чтобы мир увеличился в четыре раза. Прицельная сетка ярко светилась на фоне нужного участка дороги.

Он ждал, не пытаясь совладать с легкой дрожью угольника из-за пульсации в груди и непроизвольных сокращений мускулатуры, и смотрел, как на возвышение взбирается – неторопливо, с достоинством – школьный автобус. Сперва появилась желтая крыша, потом – темное ветровое стекло, за которым виднелся силуэт водителя на фоне окошка в двери запасного выхода. Тоннельный эффект.

Такие автобусы разъезжают по дорогам всего мира: длинные, с капотом как у грузовика, плоским ветровым стеклом и аэродинамикой кирпича. Они предназначены для неспешной транспортировки самого ценного груза на свете.

Автобус остановился там, где и должен был остановиться. Чтобы открыть дверь, женщина за рулем потянулась к рычагу, и Джуба застрелил ее.

Пуля расколола ветровое стекло, тело обмякло на сиденье, гильза вылетела из ствольной коробки «дракона», Джуба вдохнул едкий запах старого болгарского пороха – слаще амброзии – и прицелился в мать. Та застыла у автобуса, ничего не соображая из-за шока, а потом инстинктивно бросилась к ребенку, чтобы закрыть его своим телом, но Джуба опередил ее на долю секунды, выстрелил ей в голову, и женщина исчезла в облаке плазмы, превратилась в кляксу на девственно-чистом полотне нового дня. Дитя, отродье неверных, растерянно стояло на месте, и Джуба выстрелил ему в грудь. Тельце содрогнулось, тяжелая пуля отшвырнула его в сторону.

Взглянув на ветровое стекло, он увидел, что к мертвой женщине на водительском сиденье подбежал какой-то юный герой. Джуба спустил курок, и героя не стало. Дети в салоне запаниковали, вскочили с мест, отчаянно бросились к выходу, солнце в окошке запасной двери подсвечивало их силуэты, и они были как на ладони, и Джуба, направляя угольник прицела на эти силуэты, убивал детей, одного за другим. Через какое-то время в ветровом стекле образовалось множество пробоин, и рассмотреть, что творится в автобусе, стало невозможно, но Джубе достаточно было засечь движение, и он стрелял, пока возня в салоне не прекратилась. Выпустив десять пуль, он сменил магазин: верхний патрон сдвинулся вперед на четверть дюйма, нужно было вернуть его на место, но перчатка зацепилась за край магазина, и Джуба тут же стряхнул ее, разобрался с коварным патроном, нажав на него большим пальцем, сноровисто примкнул магазин и заметил, что из автобуса сбежала девочка. Она неслась к деревьям, собираясь укрыться за ними, но Джуба оказался быстрее.

Семнадцать выстрелов спустя все было кончено. Никто не двигался. Никого не осталось.

«Хвала Аллаху. Хвала Ему, кто благословил священное дело мое, позволил довести его до конца и сделал так, что труды мои увенчались успехом».

Глава 8

Черный куб, шестой этаж.

Наши дни

Он смотрел на фотографии, сделанные рядом с автобусом. Три мертвых тела: два – на тротуаре, одно – на обочине. Лобовое стекло усеяно сверхновыми звездами пулевых отверстий, капот автобуса и асфальт усыпаны осколками.

На снимки, сделанные в автобусе, он смотреть не стал. Какой в этом смысл?

– И вы хотите с ним побеседовать? – спросил он. – Знаете, на вашем месте… Ну кто я такой, тюфяк из Арканзаса, но на вашем месте я бы освежевал его заживо, а шкуру скормил бы свиньям у него на глазах.

– Увы, – заметил Коэн, – свиней мы не держим. У нас еврейская страна.

– Тогда скормил бы псам, – сказал Свэггер.