Игра случая - [4]

- Что-то я не понимаю, - признался Бабыкин.

- Я тоже, - сказал врач. - Ведь, приняв облик человека, я и мыслить стал, как человек, а этого сейчас недостаточно. Придется вас покинуть. Мне надо расщепиться на атомы и занять как можно больший объем. Не беспокойтесь, это ненадолго - я буду разлетаться со скоростью света.

Он поднялся, отвесил поклон и двинулся к выходу. Взявшись за ручку двери, обернулся.

- Кстати, чем вы намерены заняться во время моего отсутствия? Может, хотите почитать?

От волнения Бабыкин заерзал ногами.

- Мне бы домой. Жена, наверное, волнуется.

- Так я и знал, - вздохнул врач. - Ну что ж, придется пойти и на это. Вы только, пожалуйста, не выходите из квартиры. И никуда не уезжайте, а то ведь столько атомов потребуется! До свидания.

- Постойте! - вскричал Бабыкин. - Как же мне домой попасть?

- Вам лучше знать, - ответил доктор, и дверь за ним мягко затворилась.

Бабыкин вскочил с кровати и бросился к окну, умоляя, чтобы это был первый этаж. Так оно и оказалось. Прямо под ним цвела пышная клумба, будто специально предназначенная для мягкого приземления. Сбросив пижаму, Эдуард Петрович быстро облачился в свой костюм, который висел на стуле, и распахнул окно.

* * *

- Вера!

- Эдик!

Супруги обнялись.

Путь домой не занял много времени. Стоило Бабыкину очутиться на улице и подумать о такси, как тут же из-за угла вывернул автомобиль с зеленым огоньком. Шофер мигом домчал куда требовалось, взял деньги строго по счетчику, и был таков. По дороге Эдуард Петрович вертел головой, пытаясь определить, где находится, но безуспешно. Таксист гнал по каким-то удивительно похожим одна на другую серым улочкам, то и дело сворачивал, заезжал во дворы, пару раз вырывался на широкий проспект и, наконец, остановился. В общем, весь маршрут, как в тумане. Эдуард Петрович приписал это пережитым волнениям и теперь, сидя за столом, поглощал фасолевый суп и раздумывал о случившемся.

- Пойду-ка я спать, - решил он. - Разбуди пораньше, на рыбалку поеду.

* * *

Сон был странным и пугающим. Всю ночь доктор шевелил губами, корчил страшные рожи и размахивал огромным ланцетом.

И вот Эдуард Петрович проснулся. Кошмар, как паук по паутине, засеменил по солнечному лучу и исчез в раскрытой форточке. Повеяло прохладой.

Наскоро позавтракав, Эдуард Петрович побросал посуду в раковину, схватил рюкзак, удочки и выскочил на улицу.

Народу в электричке было мало. Сонные и злые, они неодобрительно косились на Бабыкина, будто это он, чуть свет, заставил их куда-то ехать. Прислонившись к окну, Эдуард Петрович вспоминал вчерашние события, вспоминал сон и удивлялся, что не может провести между ними четкую грань. Все смешалось, и было непонятно, где кончается одно и начинается другое. В конце концов он решил, что все это глупости, а посему не стоит и голову ломать. Наверняка жена скажет, что он пришел с работы и все время проспал. Эдуард Петрович повеселел, хотя в глубине души и ворочалось неприятное чувство.

За стеклом проносились деревья, тянулись поля, мелькали столбы. Ритмично стучали колеса. Они говорили:

- Не так... Не так... Не так...

"Все так, - убеждал себя Бабыкин. - И вагон обыкновенный, и пейзаж будничный, и люди как люди. А доктор заливал про чужую вселенную. Придумал тоже!"

Но колеса упрямо твердили свое, и он невольно косился на попутчиков, примечая боковым зрением, не разложился ли кто втихаря на атомы. Однако никто не исчезал, и это да еще жесткое сиденье вселяли уверенность в прочности окружающего мира.

Эдуард Петрович никогда особенно тщательно к рыбалке не готовился. Удовольствие получал не от конечного результата, который чаще всего не радовал, а от самого процесса ловли.

Расположившись на знакомом месте у поворота реки, он забросил удочку, сел на рюкзак и погрузился в состояние сладостного оцепенения. Рыба признаков жизни не подавала, но это не имело никакого значения. Вокруг было тихо, над рекой плыл туман, а где-то далеко кричали поезда.

Прошел час. Бабыкин зябко повел плечами и впервые за сегодняшнее утро подумал, что было бы неплохо поймать какую-нибудь глупую плотвичку. Поплавок тут же дернулся и уверенно ушел под воду. Сердце рыбака екнуло, он рванул удилище, и жирная рыбина, мелькнув в воздухе, затрепыхалась в траве.

Следующие минут двадцать Бабыкин как заведенный размахивал удочкой, и всякий раз ему сопутствовала удача. Рыба клевала даже на пустой крючок. Тяжело дыша, он вскоре остановился. Серебром и ртутью переливались сваленные у рюкзака караси, карпы, окуни и щуки. Глаза Бабыкина горели шальным огнем, и ему стало до обидного жаль, что никто не видит его рыбацкого счастья.

Вдруг затрещали кусты, и оттуда вышли двое в высоких болотных сапогах. В руках - удочки, за плечами - вещмешки.

- Ух ты! - сказал один.

- Вот это да-а... - протянул другой.

- Молодец мужик!

- Везет же некоторым!

Бабыкин расплылся в улыбке и сделал приглашающий жест. Рыбаки быстренько размотали снасти, закинули удочки и замерли, вперившись в поплавки. Ревностно поглядывая в их сторону, Эдуард Петрович затолкал добычу в рюкзак.

Когда гости оставили никчемное занятие и растерянно уставились на счастливчика, Бабыкин самодовольно сощурился. Сегодня везло ему одному, что было особенно приятно.