Игра случая - [22]

В детстве Василию нравился один древний-предревний герой. О нём ему рассказывал дед. Детали истории стёрлись. В памяти осталось лишь упоение от смелости, находчивости, а главное, неуловимости героя. Решено! Там, в другом мире, его копия возьмёт себе имя Спартак!

Ему понравился серебристый цвет выросшего хогана. Штопор осмотрел правую руку: аккуратный серый кружок-метка четко проступал на запястье у основания ладони. Значит, получилось! Его двойник сейчас очнулся где-то в неведомом ему мире.

Штопор выбросил непогашенный окурок на самоочищающуюся стерильно чистую дорожку. Забавно было наблюдать, как полотно цвета тусклой стали плавно выталкивает мусор в сторону газона.

«Если и мои следы дорожка так же скинет, робот-нюхач меня точно не найдет», — подумал Штопор и нырнул в хоган.

Планета Набхи.

За 10 часов до начала катастрофы

Полупрозрачные стенки конуса давали достаточно света чтобы рассмотреть две серые метки на запястье. Получилось! Спартак огляделся. Его хоган стоял на краю довольно обширной, утопающей в зелени визитницы, похожей на тропический лес. Значит, планета пригодна для жизни и обитаема! Ему повезло!

Все, что его сейчас окружало — и пышная зелень, и трели незнакомых ему птиц, и даже низкие тучи — ему нравилось, всё дышало свободой. Градус настроения стремительно взмыл вверх.

«То, что начинается с удачи, обречено на успех, — размышлял Спартак. — Теперь нужно ловко вписаться в местную жизнь, а для этого важно разузнать правила и обычаи поселенцев.»

Он решил сойти с дорожки и пройтись по изумрудной траве. Нога почти коснулась земли, когда из-под подошвы вырвался продолговатый пучок травы на ножках. Спартак отшатнулся и больно впечатался спиной в ствол дерева. Шипя и извиваясь, существо уносилось прочь.

— Тьфу, нечисть! — прошептал он, стараясь унять дрожь во всём теле.

За 1 час до начала катастрофы

Сегодня на Набхи было пасмурно. Сэм не любила такие дни. Сердце беспричинно колотилось, будто выпила не две, а десять чашек отвара синей коры. Повар-программист по земному образованию, больше всего на свете она любила готовить. И здесь, на Набхи, она осуществила свою давнюю мечту — стать хозяйкой кафе. Может быть, ради этого она и кинула свое зерно сразу, как только это стало возможным — едва ей исполнился двадцать один год.

Она была молода и красива, и это не давало покоя многим местным «самцам». Впрочем, бойцовский характер и крепкое словцо пока помогали сдерживать хулиганов. Ее уважали. Она быстро приспособилась к местным продуктам и готовила так, что пальчики оближешь.

Сейчас она добавляла в отвар синей коры местную приправу, которую собирала сама. И когда дверь кафе распахнулась, впуская нового посетителя, она сердцем почувствовала — это ОН.

Каждый вечер Йура приходил после работы поесть, поболтать с ней о том, о сем. Увидеть ее голубые бездонные глаза, потом идти домой.

— Привет, Сэм! Что у нас сегодня на ужин? Дай угадаю… — он зажмурился и изобразил глубокое размышление. Впрочем, его притворство выдавали растянувшиеся в улыбке губы и ямочки на щеках. — Нет, сдаюсь.

Девушка тоже улыбнулась. Для нее он был просто Йура, хотя в школе дети и взрослые обращались к нему Йурий. А точнее Йурий Левский.

Когда-то армейский инженер-психолог, бывший командир отряда военных астронавтов, почти одновременно получил ранг специалиста, третий разряд по боевым космическим атакам и первую любовь, которая внезапно нанесла незаживающую рану в сердце. Тогда он забрел на визитницу и воспользовался зернами. Через три года боль разрыва так и не утихла, поэтому, поменявшись с повеселевшим на Набхи двойником, он решил начать новую жизнь на этой спокойной планете. И это было правильное решение — вот уже пять лет он жил на Набхи — здесь все новое и необычное вытеснило из памяти сердечную боль.

Взять, например, Йееелоупуха. В первый же день прибытия, едва ступив из хогана на новую планету, Йурий подвергся атаке странной желтой мягкой массы. Все его земное боевое мастерство оказалось бесполезным в схватке с НЖО (неопределенным желтым объектом). Пушистый ком облепил человека всеми конечностями и щекотал до тех пор, пока Йурий не свалился наземь в пароксизмах хохота. Тогда невиданный зверь отпустил жертву и начал строить комические рожицы. Потом ткнул себя в грудь и промычал:

— Еее… ух!

Йурий собезьянничал, ткнул в себя и сказал:

— Йурий! — так его назвали родители в честь первого космонавта Юрия Гагарина. Только вот букву «Ю» уже никто не использовал. Лингвистическо-теоретическое Агентство правописания (ЛТАП) признало букву «Ю» атавизмом и заменило на популярное «Йу».

— Йуууу! — обрадовался желтый зверь семейства йееелоупуховых и с тех самых пор стал неразлучным другом землянина.

В школе Йурий был любимым учителем детей сразу по двум предметам: Новейшей космической истории и Спортивному мастерству первого уровня. Специалист по нейрофизиогномике, он легко считывал у собеседника игру лицевых мышц и прекрасно ориентировался в мотивах поступков людей.

Желтый «медвежонок», которого Йурий назвал Йееелоупухом, вставал рано и отправлялся в лес за домом. Завтракал листьями и ягодами, а затем возвращался и будил Йу, и они вместе отправлялись в школу (хотите быть любимым учителем — приходите на урок в компании добродушного желтого медвежонка). По дороге в школу друзья заглядывали в кафе, где Сэм готовила вкуснейшие завтраки. А возвращаясь после занятий, они снова посещали заведение и уже не спеша обменивались с Сэм новостями.