Игра словами - [35]

— Эдвард, все это неважно! — Она подошла и положила руку ему на плечо. — Гордридж ничего ко мне не испытывает; из этого ничего не вышло бы даже без нашего маскарада!

— Почему ты так уверена?

В голосе Эдварда сквозило возмущение: казалось, он не верил, что кто-то мог остаться равнодушным к его сестре.

— Потому! — твердо ответила она. — Я провела с ним достаточно много времени. Могу тебя заверить: я бы поняла, если бы он что-то чувствовал.

Эдвард покачал головой.

— Неважно! Все равно это произошло из-за меня. А ведь я не хотел причинять тебе ни малейшей боли!

— Знаю, — сказала Эстер, успокаивая его. — И я переболею им, не беспокойся!

За ужином никто не проронил ни слова. Еще ни одна их трапеза не проходила в такой напряженной атмосфере. Эстер и Эдвард едва притронулись к еде. Гордридж ел как обычно, хотя выражение лица при этом у него было не совсем обычным. Он постоянно сердито хмурил брови, в уголках рта залегли жесткие складки.

Покончив с ужином, Гордридж сразу исчез, и Эстер, поцеловав брата, тоже отправилась к себе в палатку. Ей не хотелось спать, просто нужно было побыть одной.

Переодевшись в хлопчатобумажную ночную рубашку, Эстер легла, но заснуть не могла. Она была слишком возбуждена, все тело ломило от боли в ребрах, а сердечная боль была еще сильнее.

Вход в палатку Эстер намеренно оставила открытым, чтобы можно было видеть ночное небо, звезды и беспокойный океан, который подбирался почти к самому порогу ночью, а потом опять откатывался назад.

Когда в проеме двери появился черный силуэт, она поняла, что Эдвард мучается не меньше ее и не может заснуть.

— Тебе тоже не спится? — спросила она.

— Вы ужасная женщина! — проворчал в ответ низкий голос, который явно не принадлежал ее брату. — Вы должны знать, что я не могу спать! — И с этими словами Гордридж вошел в ее палатку.

9

Эстер оказалась в ловушке. Сломанные ребра мешали ей двигаться, она не могла даже сесть без посторонней помощи.

— Что вам нужно? — спросила она, удивляясь, как хрипло прозвучал ее голос.

Сердце у нее бешено забилось, пульс участился. Ей очень хотелось увидеть лицо Гордриджа: судя по его тону, он все еще пребывал в отвратительном настроении.

— Я хочу получить наконец причитающееся мне вознаграждение, — проворчал он, нависая над ней в темноте угрожающей тенью.

— Что вы имеете в виду?

Эстер поднесла руку к горлу, неожиданно почувствовав опасность. Этот человек никогда раньше не пугал ее, но теперь в нем появилось что-то новое, и ей стало страшно.

Гордридж опустился возле нее на колени, но лица его все еще не было видно.

— Вы не представляете, как мне было трудно все это время не дотрагиваться до вас!

Эстер проглотила комок в горле.

— Нет… я…

— Вы дьявольски красивы и прекрасно знаете об этом!

Он наклонился ближе к ней, и теперь Эстер смогла увидеть угрожающий блеск в его глазах. Ее поразило, как неожиданно изменилось лицо Гордриджа: в нем действительно появилось что-то угрожающее.

— Филип! — Она попыталась отстраниться от него, но двигаться ей было некуда. — Что вы?..

— Что я пытаюсь сделать? — докончил он за нее вопрос. — Разве неясно? Признайтесь, вы с самого начала хотели близости со мной! И если бы не достойная похвалы верность брату, вы несомненно позволили бы мне это. Я намерен взять только то, что вы хотите дать! — В уголках его рта появилась жесткая усмешка. — Было бы нелепо отпустить вас так…

Эстер была оскорблена до глубины души. Но самое ужасное заключалось в том, что он говорил правду! Как он сумел так хорошо разобраться в ней?! Ведь она считала, что очень успешно скрывает свои чувства!

Эстер молча затрясла головой в отчаянной попытке опровергнуть его слова. Говорить она не могла; не могла и бороться с ним, не причиняя себе сильной физической боли. И он знал это, знал, что она будет целиком в его власти! Гордридж хорошо выбрал момент…

Он впился ей в губы с такой силой, что голова ее откинулась назад. Это было слишком похоже на насилие, на безжалостное вторжение в ее сокровенное женское естество! Его поцелуи причиняли Эстер невообразимые страдания. Но в то же время она с ужасом почувствовала, что все ее тело затрепетало, в крови разгорелся жар неудовлетворенной страсти.

Эстер уперлась руками ему в грудь, но не смогла оттолкнуть: сломанные ребра тут же дали о себе знать. Под своими ладонями она почувствовала жар его обнаженного тела, шелковистость темных волос, мощный стук его сердца, который сливался с безумной дробью ее сердца. Это напоминало какой-то языческий барабанный бой, настойчивый, возбуждающий страсть!

Руки Гордриджа двигались по ее телу, осторожно лаская его. Дыхание Эстер стало глубоким и неровным, губы раскрылись под его настойчивым нажимом, из горла вырвался непроизвольный стон. Это была невыносимая, сладкая пытка! Эстер казалось, что все ее тело пульсирует от возбуждения. Ей хотелось изогнуться дугой ему навстречу, она была согласна на все, что он предложит, мысли о сопротивлении растаяли, как радуга после дождя…

Гордридж оторвал губы от ее рта, и Эстер смогла наконец глотнуть воздуха. Но его губы продолжали свое путешествие по ее лицу, коснулись невероятно чувствительных точек за ушами, заскользили вниз по пульсирующей жилке на шее.