Игра с призраком - [5]

Сначала он излечивал бедняков, у которых ничего не было, кроме лохмотьев, грязи и чумы. Потом стали приходить богатые горожане и дворяне. На гордых лицах у них была маска заискивающей улыбки, а руки, отягченные полными кошельками, дрожали.

Он принимал их охотно. Да, вот случай! Сначала, правда, он отказывался, не хотел обращать на себя внимание, но страдания этих людей были велики, а слышать благодарность так сладко. Он знал, что лекарством обязан Призраку и что Призрак приносит его откуда-то из адской кухни, но это уже не имело значения. Разве он не подписал договора с дьяволом?

Потом Фауста вызвали к заболевшему архиепископу. Осыпали подарками и почестями. Он принял предложенный ему дворец, принял гражданство и звание личного врача князя церкви. Архиепископ, вырванный им у смерти, кротко увещевал его порвать союз с дьяволом и выманивал сведения о таинственных силах, дающих человеку сверхъестественное могущество.

К городу стала возвращаться жизнь. Ученики Фауста — теперь их было у него много — возвращались из ближних городов и стран, приносили неизрасходованные лекарства и деньги, если только не исчезали с ними навсегда.

Это было время, когда он ощутил гордость силой. У него была роскошь, были женщины… но он чувствовал, что все это не то, о чем он мечтал, когда просил дьявола о молодости. Тогда он мечтал о знании…

И до появления Призрака Фауст был известным ученым. Но то, что он знал, было обрывками и жалкими суевериями, опровергаемыми каждодневной действительностью. После колдовского лечения тело у него помолодело, но разум, отягощенный ненужными знаниями, не был способен воспринять ничего нового. Доктор не мог понять, что болезнь — это не кара божья, а битва человеческого организма с незримыми врагами. Он подозревал, что Призрак скрывает от него изготовление лекарства, чтобы крепче связать с собою. Много пил.

6

Однажды вечером, когда доктор потягивал красное вино, в комнату вбежал Призрак. Был это весьма телесный призрак с отчаянием во взгляде.

Он без приглашения схватил кубок и осушил его несколькими глотками.

— Я в ловушке, — произнес он. Потом налил еще вина, снова выпил. — Ты должен мне помочь.

— Я тебе? — изумился Фауст. Только теперь он заметил, что Призрак говорит, как все люди. — С каких пор дьяволу стала нужна помощь?

— Дьявол помог бы себе и сам, — вздохнул Призрак, — но я-то не дьявол!

Фауст ошеломленно глядел на него.

— Так ты все это время водил меня за нос?

— Глупец! — воскликнул Призрак. — Ты давно уже мог бы догадаться и сам!

— Так, значит, ты не дьявол, — произнес Фауст и отпил вина. — Ну что ж, — задумчиво продолжал он. — У меня насчет ада всегда было собственное мнение… но когда ты появился так неожиданно и начал вести себя по всем правилам, то, признаюсь, меня это сбило с толку. Особенно когда я тебя слышал вот здесь, — он постучал себя по лбу, — а ты даже рта не открывал.

— Телепатия, — ответил Призрак. — Ты был единственным, с кем я мог наладить контакт… Словом, у тебя есть такая способность. Существо, умеющее объясняться лишь членораздельными звуками, считается у нас преддверием к человеку. Тот, кто не может узнать мыслей другого, должен по необходимости быть подозрительным. А подозрительность жестока.

— А мое омоложение?

— Обычная гормональная терапия, — махнул рукой Призрак.

— А чудесные средства против черной смерти?

— Грибки, убивающие микробов. Впрочем, я о них немного знаю, я не специалист.

— Напротив, ты величайший целитель под солнцем! — пылко возразил Фауст.

— Куда там, — устало произнес Призрак. — Я только ввел образец крови в анализаторы, а они подали синтезаторам команду изготовить оптимальные смеси антибиотиков и все такое… Обыкновенная автоматика.

Фауст потянул из кубка.

— Где это делалось?

— Вот в том-то и дело… Дома. — Призрак говорил медленно, с трудом: то ли с непривычки, то ли под действием напитка. Он отхлебнул снова и докончил: — В моей лаборатории.

— Не понимаю.

— И не пытайся, не сможешь. Принимай все так, как я скажу. Я прибыл сюда из 2525 года, то есть из времени, которое будет через тысячу лет. Я историк. Только поэтому я и могу с тобой разговаривать, никто другой из нас не смог бы. Телепатия — это проще и устраняет множество недоразумений. Мне как историку хотелось проверить, как было дело и в этой фаустовской истории.

— В фаустовской истории? — изумился Фауст.

— Это легенда, и никто не может ее объяснить. Гёте создал из нее одно из величайших произведений литературы. Разве ты не знаешь? Ах, конечно же, он родится еще не скоро. Многие философы ломают себе головы над тем, что за этой повестью скрывается, не инопланетные ли пришельцы? Ну а когда один мой друг изобрел машину времени, способ, чтобы вернуться в прошлое, то я уговорил его, чтобы он позволил мне первому испытать ее.

Фауст икнул и снова выпил. Призрак чокнулся с ним и продолжал:

— Сам я в принципах путешествий во времени не разбираюсь, это область математики и физики, а я в них никогда не был силен. Знаю только, что для активизации веществ, позволяющих переходить из одной эпохи в другую и обратно, нужно немного ртути.

— Ртути? — прошептал Фауст.