Игра престолов. Часть I - [5]
Дыхание людей и коней мешалось, струясь парком в холодном утреннем воздухе. Отец Брана, лорд, велел отрезать веревки от стены и подтащить пленника поближе. Робб и Джон, высокие и спокойные, сидели на конях, между ними красовался Бран на своем пони и пытался казаться старше семи лет, старательно изображая, что все это он уже видел. Слабый ветерок дул из ворот крепости. Над головами трепетало знамя Старков из Винтерфелла: серый лютоволк несся по снежно-белому полю.
Отец невозмутимо сидел на коне, длинные темно-каштановые волосы теребил ветер. В подстриженной бороде мелькали белые нити, из-за чего он выглядел старше своих тридцати пяти лет. Серые глаза лорда нынче смотрели угрюмо, он казался непохожим на того мужчину, который вечерами возле огня негромко рассказывал о Веке героев и Детях Леса. «Он снял с себя маску отца, – подумал Бран. – И надел маску лорда Винтерфелла».
Холодное утро услышало вопросы судей и ответы на них; сам Бран впоследствии не мог вспомнить, о чем шла речь. Наконец лорд-отец дал приказ, и двое гвардейцев потащили оборванца к колоде железоствола, стоящей в центре площади, и заставили его положить голову на твердое дерево. Лорд Эддард Старк спешился, и его подопечный Теон Грейджой подал меч. Клинок имел собственное имя и звался Лед. Шириной он был в ладонь мужчины, а в длину превышал рост Робба. Черное лезвие выковали из валирийской стали и укрепили заклинаниями. Нет меча острее, чем валирийский.
Отец стащил перчатки, передал их Джори Касселю, капитану его домашней гвардии. Он обхватил меч обеими руками и проговорил:
– Именем Роберта из дома Баратеонов, первого носителя этого имени, короля андалов, ройнаров и первых людей, владыки Семи Королевств и Хранителя государства, по слову Эддарда из дома Старков, лорда Винтерфелла и Хранителя Севера, я выношу тебе смертный приговор. – Огромный меч сверкнул высоко над головой.
Бастард Джон Сноу подвинулся ближе к Брану.
– Придержи-ка своего пони, – шепнул он. – И не отворачивайся, отец заметит.
Бран удержал пони на месте и не отвернулся.
Отец снес голову преступнику одним уверенным ударом. Кровь хлынула на снег, окрасившийся в цвет летнего вина. Один из коней встал на дыбы, и его пришлось удерживать на месте. Бран не мог отвести глаз от крови. Снег вокруг колоды быстро впитывал ее, краснея буквально на глазах.
Голова ударилась о толстый корень и откатилась к ногам Грейджоя. Теон, смуглый молодец девятнадцати лет, во всем находил смешное. Он расхохотался, поставил сапог на голову и пнул…
– Осел, – пробормотал Джон, но так, чтобы не слышал Грейджой. Он положил руку на плечо Брана, тот поглядел на своего незаконнорожденного брата. – А ты молодец, – торжественно объявил Джон с высоты своих четырнадцати лет, как знаток совершения правосудия.
Обратная дорога показалась более длинной и холодной, хотя ветер стих и солнце поднялось выше. Бран ехал вместе с братьями впереди основного отряда, пони его с трудом держался вровень с рослыми лошадьми.
– Дезертир принял смерть храбро, – проговорил Робб. Высокий и широкоплечий, он рос день ото дня. Робб пошел в мать: светлая кожа, темно-рыжие волосы и голубые глаза Талли из Риверрана. – Мужества, по крайней мере, ему хватило.
– Нет, – вновь негромко ответил Джон. – Храбрость тут ни при чем. Он окоченел от страха. Это читалось в его глазах, Старк. – Собственные глаза Джона, серые настолько, что казались почти что черными, редко упускали что-либо. Он был одного возраста с Роббом, хотя сходства в них обнаруживалось немного, и если Джон был худощав, темноволос, ловок и проворен, то Робб мускулист, светловолос, силен и быстр.
Робб явно не был заинтересован в разговоре.
– Чтоб его глаза вынули Иные, – буркнул он. – Дезертир умер достойно. Спорим, я буду первым у моста?
– По рукам, – ответил Джон, немедленно посылая своего коня вперед. Робб ругнулся и последовал за ним; они помчались вдоль дороги. Робб хохотал и улюлюкал, Джон сохранял сосредоточенное молчание. Копыта коней поднимали фонтаны снега.
Бран и не пытался последовать за ними. Пони его не был способен на такие штучки. Но глаза оборванца он тоже видел – и теперь вспоминал их. Спустя некоторое время смех Робба растаял вдали, и в лесу вновь стало тихо.
Бран так глубоко погрузился в думу, что даже не услышал, как его нагнал весь отряд и отец подъехал к нему сзади.
– С тобой все в порядке, Бран? – спросил он, пожалуй, даже с заботой.
– Да, отец, – ответил Бран, поднимая взгляд. Его лорд-отец, закутанный в меха, высился над ним на огромном боевом коне подобно великану. – Робб сказал, что человек этот умер храбро, но Джон уверяет, что ему было страшно.
– А ты как думаешь? – спросил отец.
Бран подумал.
– Может ли человек оставаться храбрым, если ему страшно?
– Только в такие моменты человек и может быть храбрым, – ответил отец. – А ты понимаешь, почему я это сделал?
– Он был из одичалых, – проговорил Бран. – Они крадут женщин и продают их Иным.
Лорд-отец улыбнулся:
– Опять наслушался сказок старой Нэн? Понимаешь, человек этот был клятвопреступником, сбежавшим из Ночного Дозора. Нет человека более опасного. Дезертир знает, что, попавшись, расстанется с жизнью, и посему не остановится перед любым преступлением, сколь бы злодейским или жестоким оно ни оказалось. Но ты не понял меня. Я говорю не о том, почему он должен был умереть, а о том, почему
