Игра отражений - [28]

— Уолтер, не ворчи.

— Я уже не ворчу, Красотка Бекки.

— Да какая я тебе красотка, — Бекки вспыхнула, сердито отвернулась, отвела от узкого оконца плотную штору и принялась смотреть на мелькающие мимо деревья. И почему Уолтер ее все время дразнит? Чуть ли не с того момента, когда она появилась в доме пять лет назад, зареванная и не понимающая, зачем красивая леди привела ее к себе. Тогда Уолтер и решил взять над найденышем опеку. И принялся называть ее так. Хотя сама Ребекка не считала себя хоть сколько-то привлекательной. Маленькая сирота, которую благородная леди подобрала на улице, когда Бекки решилась попросить милостыню возле церкви у красивой дамы — вот и все. Какая ж она красотка? Как-то проходило мимо ее сознания то, что сиротка выросла и стала очень симпатичной, пусть и немного простоватой девушкой, с копной золотистых, с легкой рыжинкой, волос, чуть вьющихся, и огромными голубыми глазами. Да, по сравнению с красавицей Кристиной, Ребекка проигрывала по всем статьям. Но стоило посмотреть на нее отдельно от леди Сент-Клер, и становилось ясно, что Бекки — чудо. Но Кристиан комплименты ей не отвешивал, сохранял отношения в ровном тоне, чему Бекки была благодарна.

Она сперва побаивалась тайны лорда, но быстро приноровилась, поняв, что разница их полов совсем никакой роли не играет, ее лорд был неизменно вежлив и мил в любой ипостаси, а еще дарил чудесные подарки, угадывая, как порадовать Бекки и не заставить отказываться в слезах из-за дороговизны. Вышивания, ленты, гребни, платье на двадцатилетие, оставшиеся пирожные, которые подсыхали, но в лорда больше не лезли.

Сначала ей было трудно успеть сделать все и для леди, и для лорда, но почему-то он совсем не сердился, если приходилось ждать мужской домашний костюм после бала в женском облике, или уютное, без корсета и прочих извращений, платье, когда лорд приезжал с охоты, валился с ног и желал ощутить себя слабой женщиной. Постепенно Бекки приноровилась, просто согревала разом два комплекта одежды, готовила по два выходных костюма и виртуозно врала напропалую гостям о том, что леди Сент-Клер пока не может их принять по причине того, что с утра ей взгрустнулось, как обычно обозначали женские недомогания. Или что лорд вернулся с бала, где напробовался вина, ну вы же понимаете, что я не могу разбудить его вот так сразу.

Сейчас, правда, мысли Бекки перескочили намного вперед, к свадьбе. Почему-то ей казалось, что это должно случиться скорее, чем загадывал лорд Даркмайр, твердо вознамерившийся дождаться собственного полного совершеннолетия, то есть — двадцати одного года. А то, что лорду-леди Сент-Клер к тому моменту будет уже двадцать шесть, он как-то не думал. Бекки фыркнула: мужчины! Вот милорд никогда не упускал из виду подобных мелочей, потому что был очень внимателен, в обеих ипостасях.

— Бекки, ты напоминаешь мне ежа из поместья, — усмехнулся Уолтер. — Надулась и фыркаешь. Уж не по нашему ли лорду?

— Дядя Уолтер…

— Молчу-молчу.

— И вовсе нет! — Бекки насупилась еще сильнее. — Просто думаю: а как же свадьба? Ведь обручен лорд Доминико с двумя, а на свадьбе один будет?

— Ну… свадьбу можно сыграть в Сагранзе.

— А можно и две свадьбы, — усмехнулся Анхель. — Но у нас никто не спросит, на ком женится дон Доминико.

— Это хорошо. Я хочу, чтобы у моего лорда была красивая свадьба. Такая же красивая, как он сам.

— А ты любишь своего лорда, Бекки? — лукаво прищурился Анхель, маскируя под этим напускным лукавством жгучий интерес.

— Конечно, — она покраснела. — Как можно не любить самого доброго и чуткого человека на свете?

— А если не как лорда? — допытывался сагранзец.

— И леди я тоже люблю, она самая прекрасная и добрая.

— Хм, я не о том, Бекки. Как мужчина, он тебе нравится?

Уолтер, уже давно тихо похрапывал — мягкое движение экипажа укачало его. Доминико и Кристиан тоже спали, Анхель видел это в щелочку между их частью дилижанса и господской. Так что можно было не бояться, что господа услышат то, что для их ушей не предназначено.

— Как… — Бекки покраснела и вспомнила голодное детство, уличное воспитание, а потом и обучение хорошим манерам от лорда. Так что Анхель получил только одну увесистую пощечину, хотя Бекки очень хотелось просто накинуться с кулаками. И почему этот… этот ужасный сагранзец расплылся в такой глупой улыбке после? Фырк! Мужлан!

Она отвернулась, нарочито игнорируя его.

— Ну, не сердись, Бекки. Здесь, на Островах, ужасные обычаи, вот я и спросил. Не хотелось бы… кхм… чтобы дон Доминико обманулся в лучших чувствах, — честно признался в половине правды Анхель.

— Что? Какие обычаи? — Бекки явно рассердилась. — На что вы намекаете?

— Ни на что, — мужчина даже замотал головой. — Ни на что касательно тебя, Бекки.

— Тогда к чему вообще весь этот разговор с какими-то грязными намеками и вашей пошлой улыбочкой?

— Никаких намеков. Просто хотел узнать кое-что.

— Что? Что мой лорд — благороднейший человек на свете?

— И это тоже.

Бекки нахмурилась, не понимая, что такое имеет в виду этот наглец. Но продолжать разговор Анхель не стал. Девушка расправила на коленях ткань дорожного платья и вознамерилась немного подремать. Сагранзец вынул из рундука плед и накинул его на Бекки, стараясь укрыть и ее плечи, и ножки.