Игра Нептуна - [62]

В точности. У Рафаэля волосы были короткие, сходящие на нет на затылке. Адамберг обнаружил, что выглядит иначе — строже и благопристойней. Да, в костюме и галстуке он пройдет мимо полицейских до машины, и они не отреагируют. Тем более что в одиннадцать будут твердо убеждены, что он давно сбежал.

— Это было нетрудно. — Ретанкур продолжала улыбаться, как будто ее вообще не волновало продолжение операции.

В девять часов десять минут лейтенант лежала в ванне, а Адамберг приклеился к двери. Они молчали.

Адамберг медленно поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Девять двадцать четыре. Через три минуты полицейские ворвались в комнату. Ретанкур посоветовала ему дышать ровно и медленно, и он пытался.

Как и предполагалось, полицейские отпрянули от открытой двери ванной, испуганные гневными криками Ретанкур. Лейтенант захлопнула дверь у них перед носом, и ровно через двадцать секунд она и комиссар встали в позу «морской язык». Ретанкур злым голосом позвала полицейских: давайте закончим поскорее, черт возьми! Адамберг крепко держался за ее талию и пояс, не касаясь ногами пола и прижимаясь щекой к мокрой спине. Он ожидал, что лейтенант упадет, как только он оторвет от пола ступни, но ничего подобного не случилось. Ретанкур пообещала ему стать гранитным столбом и слово свое сдержала. Комиссар висел на ней, как на стволе клена. Лейтенант не шелохнулась, не прислонилась к стене. Она стояла прямо, держа руки в карманах халата, ни один мускул не дрогнул. Это ощущение абсолютной устойчивости потрясло Адамберга, и он внезапно успокоился. Полицейский закончил осмотр и закрыл дверь. Ретанкур быстро оделась и вернулась в комнату, кроя полицейских, которые так бесцеремонно ворвались к ней в ванную.

— Мы постучали, — произнес незнакомый голос.

— Я не слышала, — рявкнула Ретанкур. — И не ройтесь в моих вещах! Повторяю — комиссар оставил меня здесь, он хотел поговорить с вашим суперинтендантом с глазу на глаз.

— В котором часу он вам об этом сообщил?

— Около семи утра, когда мы остановились перед гостиницей. Он должен быть у Лалиберте.

— Черт возьми! Его нет в ККЖ! Ваш патрон сбежал!

Стоявший за дверью Адамберг понял, что Ретанкур изобразила молчаливое удивление.

— Он должен был отправиться на встречу в девять утра, — уточнила она. — Я уверена.

— Нет, черт возьми! Он нас провел и смылся.

— Нет, он не мог оставить меня здесь. Мы всегда работаем вместе.

— Включите мозги, лейтенант. Ваш босс — сам дьявол во плоти, он и вас обманул.

— Не понимаю, — упрямилась Ретанкур.

Другой полицейский — Адамбергу показалось, что это Филипп Огюст, — прервал ее.

— Ничего, — объявил он.

— Ничего, — подтвердил третий коп — это был бесцветный голос Портленса.

— Не волнуйся, — ответил первый голос. — Когда мы его поймаем, он нам заплатит. Пошли, нужно обыскать гостиницу.

Извинившись за вторжение, они ушли.

Ровно в одиннадцать Адамберг, одетый в серый костюм, белую рубашку и галстук, спокойно направился к машине брата. Повсюду шныряли полицейские, но он на них даже не смотрел. Без двадцати двенадцать его автобус выехал в Монреаль. Ретанкур посоветовала ему сойти за остановку до конечной. В кармане у комиссара лежали адрес Базиля и записка Ретанкур.

Провожая глазами проплывавшие мимо деревья, он думал, что у него никогда не было убежища надежнее и безопасней белого тела Ретанкур. Оно было куда лучше той расселины в горах, где прятался его двоюродный дедушка. Как она выдержала? Тайна, покрытая мраком. И никакая химия Вуазне не способна это объяснить.

XXXVII

Луисез и Санкартье не знали, что их ждет в кабинете Лалиберте.

— Босс вот-вот взорвется, — шепотом сказала Луисез.

— Ругается, как черт, с самого утра, — с ухмылкой ответил Санкартье.

— Тебя это забавляет?

— Что меня действительно забавляет, Берта, так это то, что Адамберг нас «сделал». Он здорово насолил Лалиберте.

— Рада, что тебе весело, но мы сейчас огребем по полной программе.

— Мы не виноваты, Берта, мы сделали все, что могли. Хочешь, я возьму разговор на себя? Я не боюсь.

Стоя посреди кабинета, Лалиберте отдавал по телефону приказы: разослать фото подозреваемого, перекрыть дороги, установить посты во всех аэропортах.

— Ну? — закричал он, бросив трубку. — Где вы были?

— Мы обыскали весь парк, суперинтендант, — сообщил Санкартье. — Что, если он шел пешком и что-то случилось? Он мог встретить медведя.

Суперинтендант рывком повернулся к сержанту.

— Ты рехнулся, Санкартье! Ты разве не понял, что он сбежал?

— Мы не уверены. Он собирался вернуться. Он человек слова, он прислал нам все, что собрал на судью.

Лалиберте стукнул кулаком по столу.

— Его сказки ничего не стоят! Вот, взгляни. — Он протянул Санкартье листок. — Его убийца умер шестнадцать лет назад! Можешь этим подтереться.

Санкартье не удивился дате смерти судьи.

— Возможно, существует имитатор, — мягко сказал он. — История про вилы была логичной.

— Это седая древность! Он нас поимел, так-то вот.

— Мне не показалось, что он лжет.

— Если так, все обстоит еще хуже. Значит, у него с головой совсем плохо, слетел с катушек.

— Не согласен, сэр.

— Это просто курам на смех, Санкартье. В его истории нет ни слова правды, все вымысел — от и до.