Игра на выживание - [3]

Это действительно был самый что ни на есть обычный по виду морской пляж – с песочком, полосой мокрой гальки, трухлявыми бревнами, запахом разлагающихся моллюсков и даже парочкой пальм вполне сухумского вида.

Океан тоже был обычным – голубым, тихим, бескрайним.

С обратной стороны острова, где человек прошлым днем уже побывал, был виден берег континента.

Километров пять – это как, близко или далеко?

В зависимости от того, как ходят пароходы.

Пароходы здесь ходили хреново.

Не было здесь пароходов.

Первобытный мир был девственно свободен от какой бы то ни было техники, выхлопов и выбросов – вот бы порадовался какой-нибудь «зеленый», окажись он здесь вместе с другими колонистами. Гринписовца бы в первые же секунды съели комары, ну, если бы не съели, то он все равно умер бы без душа и телефонной связи, гамбургеров и рекламных щитов.

Отечественный «зеленый», пожалуй, все же подергался бы.

Интересно, лениво подумал человек, бредя по песку и волоча за ремень «маузер», каково бы было экологисту отбиваться осколочными гранатами от тутошних «леопардов-коллективистов», охотящихся стаями.

Ему пришлось выдержать подобное сражение не далее как вчера.

И пусть «леопарды» были величиной с пуделя – но их было десятка полтора, дымчатых, бешеных и дурных.

На стаю ушел весь запас гранат.

Человек остановился, задумчиво рассматривая огромные вмятины в песке, идущие от моря в глубь пляжа. Тревожно обведя взглядом песчаный берег и далекие волнистые просторы, человек пошел по следу.

Вмятина делала громадную петлю и удалялась обратно в океан. Когда, зло плюнув, человек собирался идти от греха подальше под сень леса, нога его провалилась в подозрительно податливый и рыхлый песок. Радуясь, что не вывихнул лодыжку, он присмотрелся повнимательнее. Сомнений не было – внутри виднелась скорлупа гигантского яйца, только серо-голубого и несуразно большого.

Кряхтя, странник вытащил его на поверхность.

Оно оказалось не тяжелее рюкзака.

Он повертел находку на песке и ничтоже сумняшеся разбил прикладом. Вытекла белесая клейкая жидкость, что-то зацарапалось внутри.

Человек отскочил.

Показалась зубастая голова, змеиная шея и лапы-лопасти.

– Ничего себе… – протянул человек.

С надеждами на обед пришлось распрощаться – жрать какого-то динозавра, пусть и новорожденного, было противно.

– Зря только животину сгубил. Интересно только, какого же размера у него мамаша? Целое лохнесское чудовище? – бормотал он, отступая и гадливо сплевывая, пока маленькая рептилия беспомощно копошилась в песке, свивая длинный хвост в кольца. Тут земля в паре метров от него осыпалась, и на свет выглянуло еще одно такое же чудо, покрупнее.

Оно быстро обтерло слизь, после каковой процедуры от головы до хвоста стал заметен синий, пока еще мягкий гребень, и поползло к морю, загребая ластами и вереща. Затем выполз еще один.

И еще.

Выпущенный человеком на волю змееныш уже оклемался и тоже двинулся к прибою.

Внезапно со стороны чащи послышался странный скрип и шорох.

Человек резко повернулся, поведя винтовкой на звук.

От опушки к нему деловито спешил краб, скрипя хитиновыми волосатыми лапками по шипастому панцирю. Глаза, словно перископы, торчали как-то вразнобой – один был направлен по ходу движения, второй тщился заглянуть куда-то вбок.

Панцирь его был в высоту сантиметров тридцать, в ширину – взрослому человеку не ухватить, и качался в полуметре от земли. Левая клешня, напоминавшая садовые ножницы, волочилась по песку, правая – воинственно уставлена на двуногого.

Человек ткнул его штыком.

Краб молниеносно вскинул клешню, и винтовку едва не вырвало из рук.

На хитине осталась неубедительная царапина под левым глазом, быстро юркнувшим в недра панциря. Человек попятился, прицелился и выстрелил. Коленце одной из боковых ног ракообразного разлетелось, как глиняное, но краб двинулся дальше. Человек побежал, едва не наступив на очередного вылупляющегося монстрика.

Потом, чертыхнувшись, он остановился, передернул затвор старинного оружия и заставил себя обернуться. Краб, держа добычу высоко в воздухе, как раз перекусывал ее пополам. Извивающийся хвост исчез в прихотливо устроенной ротовой полости убийцы, а малая клешня уже ухватила поперек туловища новую жертву.

Раздался громкий крик, шум ветра и крыльев.

Метрах в пятидесяти на песок опустилась невесть откуда взявшаяся громадная белоснежная птица – хвост распушен, клюв словно тонкая и длинная шпага, лапы перепончатые. Вразвалку, словно беременная утка, птица направилась по следу мамаши лохнесских чудищ и принялась тыкать в песок своим клювом, пытаясь отыскать яйца.

– Пора сваливать, – сам себе прошептал человек и попятился к лесу, с каким-то суеверным ужасом наблюдая за всем происходящим.

Уже с десяток гигантских крабов и три птицы занимались истреблением младенцев, к ним присоединился вполне земных размеров то ли варан, то ли крокодил, в воде тоже мелькали треугольники плавников и грязно-белые брюхи. Геноцид шел полным ходом, однако десятки, если не сотни свежевылупившихся динозавриков все же успевали доползти до волн и броситься в спасительную воду.

Видимо, там они были не так беспомощны…