Игра магий - [3]

Она посмотрела на Таби-Скум. Матрикора откровенно скучала, почти по-кошачьи усевшись столбиком на песок, поглядывая по сторонам своими огромными желтыми глазищами, иногда потряхивая почти львиной головой, правда, без гривы, зато с чуть более острыми, чем принято у ее сородичей, ушами. Крылья мантикора раскинула по сухому песку, то ли давая им отдохнуть, то ли потому, что сидеть и поджимать крылья из-за их длины было неудобно. Крылья распростерлись поболее двадцати футов в каждую сторону от Таби, были узкими и отливали несвойственным мантикорам серым блеском тугих и крепких перьев. Иногда на них просматривались какие-то белые разводы, как бывает у старых чаек, но Сара-то отлично знала, что до старости Таби было еще далеко, пожалуй, лишь лет через тридцать для этого зверя должно было наступить время немощи и упадка.

Сара подошла к мантикоре, погладила ее по невыразительной, но умной морде и взяла за удила.

— Пойдем в деревню, иначе пропустим сражение.

Мантикора с сухим шелестом перьев не совсем ловко подобрала крылья, вставая на лапы, почти целиком закрыв свой хвост с длинным, чуть не в три фута, точеным жалом, напоминающим острие копья, и шагнула за хозяйкой. Сара привычно удивилась тому, насколько длинные и мощные крылья ее ездовой мантикоры делались небольшими в сложенном состоянии. Они не мешали Таби ходить, вот только придавали странную горбатость ее спине, настолько, что иногда Саре бывало неловко влезать в седло, устроенное сразу за холкой зверя.

Седло, жесткое, высокое, с тяжелыми бронзовыми стременами и со спинкой, напоминало конное рыцарское, но было удобнее. С этим седлом, когда Сара только объезжала Таби-Скум, пришлось мудрить довольно долго, потому что слишком высокая поначалу спинка тормозила полет и мешала до такой степени, что мантикора едва не переворачивалась брюхом навстречу потоку воздуха, особенно когда они удачно разгонялись при пикировании, упиваясь свободой полета. Зато теперь все было в порядке, Сара могла в седле и сидеть, едва ли не вольнее, чем в иных своих креслах в замке, и почти лежать, когда было нужно, на шее своей любимицы, подставив лицо ветру.

Продираясь через заросли, Сара с удовольствием услышала доносящиеся со стороны деревни громкие крики, может быть, команды, а также пронзительный визг женщин, плач детей и, пожалуй, звон оружия. Это было странно, потому что у людоедов было очень мало железа, на этих островах его едва хватало на мотыги и гарпуны для крупной рыбы. А деревянные дубинки, как известно, сталью не звенят…

Сара пошла быстрее, хотя мантикора, которая послушно следовала за ней в поводу, царапала свои крылья о ветки кустов. А еще она вдруг взрыкнула во всю мощь своей глотки… Это не удивило Сару, она как архимаг была способна читать настроения и эмоции других живых существ и отлично поняла, что мантикора почуяла запах крови, уловила страх и отчаяние дерущихся не на жизнь, а на смерть и сама не прочь вступить в драку. Чего-чего, а боевой дух у мантикор было не изжить, даже у Таби, предназначенной для полетов, а вовсе не для сражений.

Деревушка открылась неожиданно. Вот только что казалось, перед Сарой стоит плотная стена кустов с широкими мясистыми листьями, но, сделав еще три-четыре шага, магичка вышла на настоящее поле, на котором и стояла деревня, где уже вовсю шла резня. Потому что между вооруженными, отлично выученными воинами с корабля Удода и краснокожими дикарями, к тому же застигнутыми врасплох, сонными и голыми, настоящего боя, разумеется, быть не могло. Но дрались краснокожие упорно, во всех цивилизованных странах они славились прежде всего своей быстротой и яростью, поэтому солдатам и морякам Удода в общем-то приходилось несладко.

Оценив наметанным глазом ситуацию, Сара убедилась, что деревня действительно окружена пусть и не частой, но непробиваемой для ее обитателей цепью солдат, а потому непредвиденных «потерь» не случится, и удовлетворенно улыбнулась. Островитяне, пробующие защитить свои семьи и дома, то тут, то там падали под ударами длинных мечей пришельцев, несмотря на всю скорость, с которой двигались в бою, то есть уже не могли оказать достойного сопротивления. И все же они дрались…

Чтобы острее и точнее чувствовать происходящее, Сара подняла свое восприятие мира и тут же, как из заряженного лука, выпустила из себя в этих вот… мелких и глупых, в недоразвитых нунов, способных быть только ее добычей, ощущение неуверенности и обреченности. Это она умела… И почти тотчас заметила, как скорость и решимость, с которой бились островитяне, пошли на спад. Многие из них даже опускали свои дубинки, утыканные осколками обсидиана, и тут же падали на землю, обливаясь кровью. Отряд Сары пошел вперед еще быстрее…

Ее магический удар не остался незамеченным. От строя воинов отделилась фигура и быстро двинулась навстречу хозяйке. Сара пригляделась: конечно же это был капитан Удод, он лучше прочих солдат ориентировался в происходящем, как ему и было, собственно, положено по рангу.

Капитан бежал, поправляя на ходу оружие, а Сара спокойно шла с Таби в поводу ему навстречу. Он вытянулся шагах в десяти перед ней, вот только до настоящего порядка оружие после драки так и не довел — ножны меча висели на животе, может быть защищая от низовых секущих ударов, боевого кинжала вовсе не было, видимо, капитан где-то обронил его или не сумел быстро выдернуть из тела противника, а шлем, довольно сложный, с гребнем и парой перьев незнакомых Саре местных, южных птиц, сбился набок. На левой стороне шлема виднелась глубокая вмятина, значит, Удоду досталось. «Надо же, — подумала архимагичка, — а ведь мои мечники тренируются не меньше, чем легионеры басилевса, а может, и побольше, потому что куда как часто вынуждены вступать в бой с настоящим и умелым врагом…» Впрочем, называть этих вот островитян умелыми бойцами все же не хотелось.