Игра Ловца - [15]

И все же, несмотря на столь явное унижение Дейнерис не выглядела подавленной или озлобленной. В устремленных на Душелова фиалковых глазах читались раболепный восторг и обожание — даже фанатики его Воробейшества не смотрели на своего септона с таким благоговением. Колдунья держала пленницу на цепи явно не из боязни, что та убежит, но лишь затем чтобы подчеркнуть свою полную власть над ней — и ее драконом.

Когда расстояние между Серсеей и Душеловом сократилось до пяти шагов, колдунья остановилась — и с ней послушно замерла и ее рабыня. Серсея попыталась угадать выражение лица под черной маской и невольно содрогнулась — ей показалось, что в узких прорезях для глаз блеснуло алое пламя.

— Армия мертвых повержена, — голосом маленькой девочки сказала колдунья, — Дейнерис Таргариен тоже, как и все ее войско, — на этот раз скрипучий голос мелкого лавочника, — все твои враги больше не опасны, Серсея, — глубокий мужской бас.

— Рада это слышать, — кивнула королева, пытаясь не показать охватившей ее дрожи.

— У меня, наверное, много недостатков, — продолжила колдунья, — но свое слово я стараюсь держать. Твой лекарь оказал мне услугу, — она небрежно обвела пальцем вокруг шеи, — и за нее, как мне кажется, я рассчиталась сполна. Может, еще и переплатила.

— Думаешь?

— Уверена, — кивнула Взятая, — я теперь тебе ничем не обязана, но если ты будешь себя хорошо вести, думаю, мы сможет продолжить сотрудничество.

— Интересное предложение, — Серсея постаралась вложить в это слово как можно больше сарказма, словно сама мысль о том, что она должна понравиться этой ведьме казалась ей смехотворной. Известных границ она, впрочем, не переступала — дракон за спиной обеих женщин выглядел достаточно веским аргументом. Да и Джейме, зайдя за спину колдуньи, энергичными жестами всячески давал понять, что спорить с Взятой не стоит.

Душелов притянула к себе Дейнерис, небрежно закинула цепь ей на шею и придала ускорение шлепком по голому заду. Мать Драконов подбежала к огромному зверю, взобралась на его спину и дисциплинированно замерла, настороженно глядя на королеву и ее свиту.

— Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, — бросила Душелов, повернувшись к Серсее, — у этой милой ящерки особая связь с нашей девочкой, а у нее — особая связь со мной. Если ты окажешься настолько глупа, что попытаешься причинить мне вред — дракон выжжет этот вертеп дотла. А если ты решишь что-то сделать ему или ей.

Душелов что-то сделала — Серсея так и не успела понять, что именно, только расслышала несколько слов — и ослепительно белая молния ударила с небес, угодив в один из скорпионов, расставленных на стенах замка, нацелившись на дракона. Молния испепелила и само оружие и стоявшего за ним человека.

— Ума не приложу, — Серсея вымученно улыбнулась, — с чего ты взяла, что кто-то собирается причинить тебе вред? Мы же союзники!

— Именно, — Душелов подхватила королеву под локоть, — об этом я и собиралась поговорить. Настала пора обсудить условия нашего дальнейшего сосуществования.

Именем Богини

— Предлагаю тост, — Серсея подняла бокал с зеленым мирийским вином. В последнее время королева пристрастилась к этому напитку, столь удачно гармонирующим с ее цветом глаз и любимым оружием.

— За лучший Малый Совет в истории Семи Королевств!

— Возможно, скоро их будет больше, — Эурон Грейджой ощерился в нарочито дурашливой улыбке и поднял бокал с красным дорнийским. Его примеру последовали и остальные.

Никогда еще комната Малого Совета так не походила на пиршественный зал — пусть и маленький. Стол ломился от яств — суп из угрей и крабов, приправленный изысканными специями; гусиная печень в винном соусе, молочный поросенок, сочные грибы в масле и чесночном соусе, жареный лебедь, тирошийские «медовые пальчики». Не уступали разнообразием и напитки — золотое борское, сухое дорнийское, зеленое мирийское, грушевый бренди из Тироша…

По случаю торжества королева Серсея ослабила обычную строгость одеяний — она по-прежнему носила длинное черное платье, но на этот раз его тональность оживляли желтые и красные цвета, складывающиеся в подобия львиных морд. Львиная пасть скалилась и на золотой короне мирийской работы, где вместо глаз у геральдического зверя Ланнистеров красовались крупные изумруды. Начавшую появляться седину успешно скрыла тирошийская краска, вернувшая волосам Серсеи золотой блеск, морщины и прочие изъяны скрыли румяна и притирания из Лиса.

Иные из сидевших за столом не уступали королеве в пышности нарядов. Приоделся Бронн Черноводный, одетый по моде Вольных Городов: в расшитым золотыми бляхами темно-красном дублете, с мирийским кружевом на воротнике и манжетах. Пальцы его украшали перстни с драгоценными камнями. Сидевший рядом Эурон Грейджой по-прежнему предпочитал черную кожаную одежду, но его наплечники теперь украшали маленькие рубины, напоминавшие россыпь алых глаз, еще один крупный рубин украшал пряжку широкого пояса из кожи болотной виверны. На спине золотыми нитями был вышит огромный кракен.

Восседавший слева от королевы Джейме Ланнистер, оделся куда скромнее — в черный полукафтан и красно-золотой шарф небрежно намотанный вокруг шеи. Единственной «драгоценностью» в облачении брата королевы оставалась золотая рука. Не изменился и Квиберн — десница королевы носил прежнее черное одеяние со значком десницы. Подобно своему создателю, сир Григор также не обзавелся обновкой — застывший за спиной королевы молчаливый гигант носил неизменные черные латы королевского гвардейца.