Игра - [89]

Клэр посоветовала дать ему время: она не сомневалась, что в конце концов он одумается. И призналась, что еще никогда не видела своего брата таким довольным, как в последние пять лет.

– Раньше он часто ходил мрачнее тучи, – объяснила Клэр. – А когда начал работать с тобой, стал прежним Маркусом.

Блум спросила, мрачен ли он сейчас, и услышала от Клэр:

– Не настолько, как раньше. Он ранен и унижен, но ему просто надо зализать раны и понять, что он еще легко отделался.

Блум настолько сосредоточилась на Серафине и необходимости вытянуть из нее признание в содеянном, что не сумела правильно поступить по отношению к Маркусу. Она сказала, что ей не оставалось ничего другого, кроме как держать его в неведении, и в то время была убеждена в своей правоте, но теперь, поразмыслив, понимала, что могла бы действовать по-другому. Позвонить и заставить выслушать.

Пришлось сказать себе прямо: возможно, он исчез навсегда. До Маркуса ее вполне устраивала работа в одиночку. Но сейчас возвращаться к той жизни ей не хотелось. Она скучала по обществу и шуткам Маркуса.

В то утро она позвонила ему, чтобы сообщить, что дело о ее профессиональной некомпетентности наконец закрыли. Дейву Джонсу продемонстрировали снимки доктора Сары Мендакс, и он отозвал свою жалобу. Именно Сара побывала у него и намекнула на неприемлемость отношений между Блум и Эми, и она же изготовила фальшивые фотографии.

Блум направилась по дорожке через сквер, как делала каждое утро, минуя с десяток металлических столиков и стульев у кафе.

– Какой прекрасный день.

Не может быть. Серафина Уокер сидела за столиком, ближайшим к живой изгороди, положив ногу на ногу и держа руки на коленях.

– Что вы здесь делаете? – спросила Блум.

Жидкостью в шприце была анестетическая доза кетамина. Достаточная, чтобы привести в бесчувственное состояние и спутать воспоминания, но ни в коем случае не убить. Серафина пришла в себя через пару часов после приезда в больницу Лидса.

– Меня отпустили под залог.

– Знаю. Это было три недели назад. Что вы делаете здесь сейчас?

– Я подумала, что нам надо поговорить. – Ногой в туфле на высоком каблуке Серафина подтолкнула к Блум свободный стул.

Блум не сдвинулась с места.

– О чем?

– О том, как вы погубили мою жизнь… еще раз.

– Вы шутите.

Серафина снова подтолкнула к ней стул.

– Сядьте, Огаста. Уж пять минут вы можете мне уделить.

Блум нехотя подошла к столику Серафины и села. Зачем она здесь?

– Знаете, мне ведь следует ненавидеть вас. – Серафина отпила глоток эспрессо из стоящей перед ней миниатюрной чашки. – Вы погубили мою карьеру и представляете угрозу для моей свободы. Не то чтобы есть хоть сколько-нибудь значительная вероятность, что меня посадят. Все, чем они располагают, – это запись, а я твердо стою на своем. Я просто разыграла вас.

Через несколько минут после того, как игроки покинули помещение в арочных проходах, от игры остались лишь воспоминания. Психопаты ушли в подполье и замели следы.

– С другой стороны, деятельность вашего юного друга в соцсетях впечатляет.

Констебль Логан выложил несколько склеенных фрагментов записи, и они разошлись по всей сети.

– Он ухитрился выбрать как раз те моменты, которые нас компрометируют.

– Как то место, где вы сказали, что если нужно убедить весь мир в превосходстве психопатов, то придется устранить тех, кто мутит воду.

Серафина улыбнулась.

– Да, и это отпугнуло всех – и у ваших, и у наших.

– Это вы сказали. Вот себя и вините. Но почему вы не исчезли снова? Вам ведь уже не впервой.

– Возможно, я не смогу и впредь работать по профессии, которую выбрала, и есть вероятность, хоть и небольшая, что некоторое время я проведу, как заблагорассудится Ее Величеству, однако благодаря вам я теперь самая знаменитая из психопатов планеты… и мне не пришлось убивать ни единой души.

– Да неужели?

– Это лишь начало, как вы не понимаете? Я уже вызвала изменение прежних представлений. Психопатам больше незачем становиться серийными убийцами, чтобы быть влиятельными или скандально известными.

– А как же та бедняжка, с помощью которой вы инсценировали собственное самоубийство?

Серафина пожала плечами:

– Да это просто одна из обдолбанных бездомных, которую я разыскала в Лидсе. В то время на улицах болталось полно таких девчонок. Было нетрудно уговорить одну из них сделать то, что мне требовалось, – стоило только пообещать, что ее вштырит, как никогда в жизни.

Двусмысленность не ускользнула от Блум, ее снова накрыла волна отвращения к собеседнице.

– Что вам нужно, Серафина?

– Как Маркус?

Блум промолчала. Обсуждать Маркуса с Серафиной она не собиралась. И кроме того, действительно не знала, что сказать.

– Он ведь знает, что я ни за что не причинила бы ему вред на самом деле? Маркус мне нравится. Он не такой, как другие мои мужчины. Мне кажется, мы могли бы…

– Нет. Ни в коем случае. Об этом даже не мечтайте. Он ненавидит вас и всегда будет ненавидеть.

Серафина отпила еще глоток кофе.

– А если бы все прошло по плану и вы сделали бы ему инъекцию кетамина – что тогда? – спросила Блум. – Вы объявили бы его неудачливым участником игры и отправили бог весть куда? Безусловно, вы не отпустили бы его, так что даже не пытайтесь утверждать, что обошлись бы с ним по справедливости. – Ей вспомнились Лана и Грейсон. Джефф Тейлор не успел приехать в полицию Питерборо вовремя и забрать оттуда сына, несмотря на все старания сержанта Грина. Дежурный полицейский выпустил Грейсона под залог, тот вышел из участка, и с тех пор его никто не видел. А что касается Ланы, Джейн подтвердила, что найденная Джеймсоном подвеска – именно та, которую она подарила матери. Но Лана до сих пор значилась в списке пропавших без вести.