Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - [53]

Что касается профессиональной среды, то мои коллеги в ЦРУ старались не вторгаться в мою личную жизнь и по возможности поддерживали меня вполголоса. С того дня, когда мое имя появилось в печати, и до конца, когда Министерство юстиции объявило о начале расследования и дело приобрело политическую окраску, большинство моих коллег рассматривали разглашение моего статуса как вопрос национальной безопасности, а не политической ангажированности и выражали страстное желание найти и покарать того, кто стоял за этим подлым поступком. Они отчетливо сознавали, что растиражированными на первых полосах газет вполне могли оказаться их собственные имена и судьбы. Для многих, однако, внезапный всплеск внимания со стороны СМИ к кому-то из своих был сродни новости о смерти. Они не знали, что сказать, и потому не говорили ничего. По мере того как разные аспекты дела сопровождались все более решительными политическими оценками, я не знала, как истолковать это молчание, — как проявление враждебности или следствие неловкости. По большей мере, я старалась не поднимать головы от работы и делать свое дело.

В разгар всего этого я ушла со своей должности, которую занимала чуть более двух лет ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ и перешла на новую работу — ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ в том же Отделе по борьбе с распространением ОМУ (ОБР). Задолго до утечки информации действующий начальник ОБР Скотт предлагал мне подумать об этом новом назначении. ХХХХХХХХ — одна из необходимых, хотя и занудных бюрократических ступеней в продвижении по карьерной лестнице. Эта работа бесконечно далека от проведения захватывающих операций, но зато позволяет сотруднику узнать, «как дела делаются», и, как правило, ведет к более желанной должности ХХХХХХХХ, которая предусматривает ответственность за все оперативные задания в рамках отдела, как внутри страны, так и за рубежом, равно как и за то, чтобы все служащие отдела получали необходимую подготовку и соответствовали выбранной карьере. Когда мне впервые предложили эту должность, я вежливо отказалась. Кто захочет работать на конвейере, когда тебя ожидает столько увлекательных оперативных заданий? На прошлой неделе Скотт снова задал мне этот вопрос, заодно поведав о том, как его собственное пребывание в должности ХХХХХХХХХХ в свое время помогло ему в карьере, и туманно намекнув на хорошую должность за рубежом в качестве последующего этапа работы, и я поняла, что должна ответить: «Да, сэр!» — и так и ответила. В субботу я зашла, чтобы прибраться в новом маленьком офисе и выбросить коробки с ненужными бумагами и прочим мусором, который накопил мой предшественник на этом посту. Я повесила на дверь табличку со своим именем и приступила к новой работе.

Не успела я принять дела в подразделении, которое остро нуждалось в кадрах, руководстве и серьезной организации работы, чтобы она стала по-настоящему эффективной, как ко мне пришли из ФБР. В Министерстве юстиции решили не тянуть с началом расследования. Две молодые, строго одетые женщины, помахав служебными беджами, уселись на мой потертый казенный диван, которому я до этого постаралась придать более нарядный вид, украсив цветными подушками, и сразу же приступили к опросу. Дамы проявили дружелюбие и задавали мне вполне ожидаемые вопросы о моей работе в ЦРУ, моем прикрытии и о поездке Джо в Нигер. Я рассказала им все, что смогла вспомнить. Через полчаса беседа закончилась, мы снова обменялись ритуальными рукопожатиями, и они покинули мой кабинет, оставив свои визитки на случай, если я захочу с ними связаться. Я вздохнула и вернулась к освоению весьма загадочного и скрытного процесса распределения работы в ОБР, намереваясь внести в него определенные улучшения.

Одной из наиболее положительных и даже привлекательных сторон моей новой должности была возможность контакта с вновь набранными стажерами. Управление каждый год набирает множество квалифицированных специалистов невероятно широкого спектра профессий, но лишь менее сотни становятся участниками элитной программы подготовки стажеров, где им предстоит осваивать разные грани оперативной деятельности. По словам пресс-секретаря Управления, в 2006 году ЦРУ получило 135 тысяч резюме по сравнению с примерно 60 тысячами резюме в 2001 году. Многих стажеров, в основном в возрасте около тридцати лет, идея общественного служения захватила после событий 11 сентября. Они оставили свои доходные должности и перспективы карьерного роста, чтобы начать работу в Управлении со средней годовой зарплатой 45 тысяч долларов, на которые в дорогом Вашингтоне особенно не разживешься. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ и много других идеалистически настроенных, умных и талантливых молодых людей. По мере того как я просматривала их впечатляющие резюме, чтобы затем предоставить им трехмесячную стажировку в ОБР, я думала о том, что если бы я подавала заявление о приеме в ЦРУ сегодня, то со своим заурядным дипломом бакалавра, полученным в рядовом университете, не прошла бы даже первый тур. Согласно точке зрения Тенета, которую он огласил, когда занял пост директора Центральной разведки, Управление теперь осуществляет этнически гораздо более разнообразный подбор кадров со знанием широкого спектра языков, как родного, так и освоенных. И вместе с тем Управление, как и большинство федеральных структур, весьма консервативно в отношении приема на работу арабоговорящих сотрудников. Статья бывшего работника ЦРУ Руэла Марка Герехта, опубликованная в «Атлантик» в июле 2001 года, вызвала переполох в Управлении, поскольку он привел следующие слова «бывшего высокопоставленного сотрудника Ближневосточного отдела»: «В ЦРУ, по всей видимости, нет ни одного по-настоящему квалифицированного арабоговорящего сотрудника ближневосточного происхождения, который мог бы правдоподобно выдавать себя за исламского фундаменталиста и добровольно согласился бы годами жить в горах Афганистана с дерьмовой едой и при полном отсутствии женщин. Я вас умоляю, большинство наших оперативников живут в столичных предместьях Вирджинии. Мы такими делами не занимаемся». Другой, более молодой оперативный сотрудник, цитируемый в той же статье, идет в своих заявлениях еще дальше: «Операции, которые чреваты диареей как сопутствующим обстоятельством, попросту не затеваются».