Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - [26]

Через пару недель педиатр посоветовал вдобавок к молоку прикармливать малышей смесью, чтобы они получали необходимый набор питательных веществ. Поскольку близнецы так и не научились хорошо сосать, нам посоветовали забыть о бутылочках и вместо них пользоваться большим стоматологическим шприцем, с его помощью впрыскивая смесь в их ротики. Ощущение такое, будто я кормлю птенцов. Поочередные кормления то грудью, то шприцем, по нескольку десятков миллилитров зараз, и скрупулезное фиксирование каждой мелочи в журнале в скором времени окончательно меня доконали. Я была измотана ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. В каждой книжке по уходу за ребенком написано: мать должна отдыхать, когда спит малыш. Хорошо, если бы так! В какой-то момент я потеряла способность спать, даже когда мне очень хотелось или было жизненно необходимо. Пребывая в новом для меня состоянии повышенной психической активности, я забросила подальше суперсовременную радионяню, полученную в подарок на празднике в честь будущих близнецов. Мне совсем не нужно было слышать усиленные устройством вздохи и всхлипы малышей, лежавших в детской в другом конце коридора, потому что я и так не спала. И так все прекрасно слышала. Нервы превратились в натянутые струны. Могу поклясться: я слышала, как у них ногти растут! Я страшно мучилась.

Дни перетекали в недели, а волнения, тревоги и неспособность справиться с малейшей проблемой только увеличивались. Мне не давали покоя любые мелочи, касающиеся здоровья или развития близнецов. А мысли об их безопасности ввергали в панику — я существовала в режиме повышенной боевой готовности и не могла остановиться или расслабиться. Когда малышам исполнился месяц, мы наняли прекрасную няню, гаитянку Моник. От нее веяло теплом и любовью. Как-то раз, вскоре после приезда (мы научили ее кормить детей через стоматологический шприц), Моник увидела, как я истерично рыдаю в своей комнате. Я вдруг испугалась, что дрожь, которая порой охватывала Саманту, может являться признаком более серьезного неврологического расстройства. Моник, будучи женщиной глубоко религиозной, обняла меня и пообещала, что Бог позаботится о нашем благополучии. Конвульсии Саманты, как потом оказалось, были вызваны становлением недоразвитой нервной системы, но в то время я не могла мыслить рационально. Однако отчетливо сознавала: дети не приносят мне радости. Картинки с любящей матерью, крепко прижимающей к себе младенца, светящейся от счастья, явно не имели ничего общего с моей жизнью.

Я честно выполняла все, что полагается, но с каждым днем все больше отдалялась от реальности. Чувствовала пустоту внутри и до смерти боялась, что скоро все узнают, какая я скверная мать. Поклялась не подавать виду, что разваливаюсь на части, но не знала, сколько еще смогу притворяться. Иногда навязчивые мысли выплескивались наружу: как-то раз я стояла в гардеробной и проверяла, все ли плечики висят на одинаковом расстоянии друг от друга. Разобравшись с этой задачей, я переключилась на распределение плечиков по типам. Может, расположить деревянные отдельно от мягких тканевых? Оставить и те и другие? Выбросить все и пользоваться только розовыми пластиковыми? Вопросы загоняли меня в тупик. Вдобавок зажимы для юбок явно поизносились, а времени на покупку новых не было. Я ломала голову над этими чрезвычайно важными вопросами, когда из детской послышался плач, и я поспешила туда. Я догадывалась, что веду себя, мягко говоря, необычно, но была не в силах положить этому конец.

Моя тревога и замешательство росли с каждым днем. Джо, напротив, обращался с близнецами уверенно и души в них не чаял. Он не в первый раз стал отцом. Наличие опыта сразу же бросалось в глаза, когда он брал обоих малышей на руки, умело заворачивал в одеяльце и клал обратно в кроватку. Я завидовала его неподдельной радости и умению сохранять самообладание, даже когда дети плакали.

У его первой жены роды близнецов прошли с серьезными осложнениями, едва удалось избежать летального исхода. В результате первые месяцы жизни младенцы провели у бабушки с дедушкой в Калифорнии, а Джо вернулся в Вашингтон работать. Пять лет спустя, когда Джо и его первая жена расстались, он понимал, что отныне в течение многих лет сможет видеть детей лишь несколько недель в году во время летних отпусков, разрываясь между Калифорнией и Африкой. Джо болезненно переносил разлуку. Поэтому неудивительно, что он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Ему выпал еще один шанс — на этот раз сделать все правильно, наблюдать, как растут его дети, а не находиться в это время за десять тысяч километров на другом континенте.

Пока я все больше погружалась в себя и скрывала от окружающих тревожное состояние, со мной начали происходить всякие странности, которые я не могла понять и объяснить. Детям исполнилось уже несколько недель, и однажды я вышла на улицу за почтой. Казалось бы, совершенно обычное действие, ничего сверхъестественного. Но по дороге к почтовому ящику сердце начало биться так, будто я только что пробежала марафон, а от неожиданно накатившего страха ноги подкосились. Забрать почту оказалось непосильной задачей. Я стояла как вкопанная на тротуаре, не понимая, что, черт возьми, происходит. В конце концов я повернула обратно к дому — письма с газетами так и остались в ящике, — напуганная до смерти. Позже я узнала, что со мной случился так называемый приступ паники. Больше я не могла себе доверять — тело и мозг изменяли мне. Примерно в то же время мне стало мерещиться, будто дети плачут. Даже когда я «отдыхала» — лежала на кровати, пока близнецы спали, — я слышала их крики. Я вскакивала и неслась в детскую, где они мирно сопели в своих кроватках. Мне же не удавалось этого сделать уже несколько недель.