Наши глаза снова встретились, и я кивнул.
— Как скажете, миссис Стюарт.
Через два часа, когда закончилась служба, Бет Стюарт вместе с сыном провожали меня к «тандерберду», который ожидал своего хозяина под моросящим дождиком. Роберт уже ослабил узел галстука, ему явно не терпелось сбросить костюм и снова стать баскетболистом. Он попрощался и помчался к дому. Пиджак он сорвал, еще не добежав до входной двери. Я проводил его взглядом со смешанным чувством облегчения и грусти. Наверное, это наша единственная встреча. Конечно, каждый день натыкаешься на людей, которых больше никогда не увидишь, но если знаешь наверняка, все совсем по-другому.
— Полагаю, вы направитесь домой, мистер Вонс? — вежливо поинтересовалась Бет Стюарт, заслоняясь ладонью от дождя. — Думаете, это старое ведро доедет обратно до Флориды?
— Не знаю, — пожал я плечами, — Может, вам надо за него помолиться.
— Я не молюсь за машины, мистер Вонс, только за людей.
Я кивнул. Дождь подгонял в дорогу.
— Спасибо, что сводили в церковь, — сказал я. — За все спасибо.
Я зашагал к машине. Когда я обернулся, миссис Стюарт все еще стояла, глядя мне вслед.
— Когда-нибудь вам придется рассказать ему правду, — заметил я. — Я имею в виду, о том, что случилась.
— Знаю, — ответила она. — Но не сейчас — не здесь и не сегодня. Пройдут годы, прежде чем он узнает. Детство нуждается в снисхождении.
В ее глазах что-то блеснуло. Может, просто дождь.
— Ладно, — пробормотал я.
— Теперь прощайте, мистер Вонс. У меня волосы мокнут. Я никогда не думала, что вы плохой человек. Теперь я в этом не сомневаюсь, но вы все равно заходите иногда в церковь, вам не помешает.
— Это точно, — ответил я, вспоминая Уильямса, Мэтсона и все, что произошло. — Это точно.
Я сел в машину и поехал на юг. Дождь провожал меня до выезда на шоссе, ведущее домой — или, по крайней мере, в Майами. Пока я не уверен, что это одно и то же.
