Игра без козырей - [59]

Трижды коротко прозвучал звонок. Потапчук шагнул в мансарду не как старый, убеленный сединой человек, а молодцевато. «Но лишь только дверь затворилась, тут же погас» – так определил для себя Сиверов.

Генерал согнулся, словно догоревшая спичка, его глаза утратили блеск.

– Извини, Глеб, что ждать заставил.

– Не впервой.

Генерал поставил портфель у вешалки, небрежно бросил пальто на стул.

– Выпить у тебя, конечно же, нету? – зло спросил генерал.

– Есть, – пожал плечами Глеб. – Пятьдесят граммов коньяка могу предложить.

– Я с собой принес.

Генерал прошел в большую комнату и на журнальный столик поставил маленькую плоскую бутылку армянского коньяка. Устало опустился в кресло и посмотрел Сиверову в глаза:

– Прости, Глеб, не успели мои люди. Убили Машу Пирогову.

– Кто?

– Этого еще не узнали. Тех бандитов, которых ты пощадил, кто-то уложил – расчетливо, хладнокровно, рука не дрогнула. Разминулись мои ребята с ними всего на шесть каких-нибудь часов.

Глеб подумал, глядя в голубые глаза Потапчука, что, может, и к лучшему это опоздание, иначе могли и двух офицеров положить. Они не ждали встречи с серьезным противником, ехали всего лишь девчонку допросить, снять показания.

Генерал вздохнул:

– Вот, Глеб, и не верь после этого в приметы. Дурной сон мне снился. Только не подумай, я не постарел, мыслю так же трезво, как и прежде, но со мной нечасто подобные проколы случаются. Никто не мог предположить.

Сиверов поставил на стол две маленькие стеклянные рюмки.

– Почему так случилось?

– Совсем бандиты распоясались, полный беспредел. Скоро Смоленск у Питера славу криминальной столицы заберет.

– Если мы не вмешаемся, – добавил Глеб. Потапчук криво усмехнулся:

– Если бы знали куда, то вмешались бы. Если хочешь, сходи за моим портфелем, там фотографии есть, описание, заключение судмедэкспертов, предварительный баллистический анализ.

Сиверов отправился в коридор. А Потапчук отпил маленький глоток коньяка, обернулся и, увидев, что Глеб занят, допил коньяк залпом.

Сиверов присел на подлокотник кресла и бесстрастно рассматривал фотографии, привезенные Потапчуком.

– А где фотография девушки?

– Я полагаю, Машу бросили под поезд на мосту. И можешь себе представить, что произошло. Товарняк на полном ходу, сорок семь вагонов, груженный всякой ерундой – мазут, лес, сталь… От нее почти ничего не осталось.

– Это все деньги, – задумчиво сказал Глеб, – большие деньги и наркотики. Я теперь убежден, что Маша говорила правду.

– Ну и что нам от твоего убеждения? – усмехнулся Потапчук. – И Смирнова убили из-за того же, и водителей, и охранников, и двух милиционеров. А бандиты просто попали под замес, они случайно оказались рядом с Машей.

– Да, – вздохнул Глеб, – может быть, они единственный раз в жизни сделали доброе дело и поплатились за это. А кто поплатится за то, что они устроили?

Потапчук пожал плечами.

– Когда я узнал об этом, первым желанием было поднять спецназ и навалиться на контору. Но потом поостыл и понял: если они так действуют, значит, уверены, что мы ни хрена не найдем, что они чисты, руки успели вымыть.

Глеб сидел задумавшись, фотографии лежали на столе перевернутыми.

– Пальба, как я представляю себе, была там отменная. Свидетелей никаких.., лес.., глухомань.., дом на отшибе., Всех, кто мог что-нибудь видеть, бандиты уложили.

– Сколько их было?

– Полагаю, двое.

– Профессионалы.

– И я уверен, что они не местные, не смоленские. На берегу озера ребята нашли следы от УАЗа. Вот и все. Те же следы у реки, у моста.

– Не ездят бандиты на УАЗах, не то теперь время, не их это транспорт.

– Забываешься, – проговорил Потапчук, – уаз – тоже джип. А человек, который о деле думает, а не о том, чтобы пыль в глаза пустить, выбирает надежную машину, которая и по лесу пройдет, и по болотистому лугу проберется, и в глаза никому под Смоленском не бросится. Профессионалы, одним словом.

– С одной стороны, медлить нельзя, но и спешить не стоит, – сказал Глеб, собирая фотографии со стола. – У нас с вами, Федор Филиппович, появилась уникальная возможность накрыть сразу и производителей наркотиков, и оптовых покупателей. Иначе бороться с ними смысла нет: уничтожишь оптовиков – производители найдут новых продавцов, поступишь наоборот – обязательно где-то вновь производство наладят. Ликвидировать нужно всю цепочку сразу.

– Правильно, Глеб, говоришь, поэтому и нельзя их испугать раньше времени. Они чувствуют, что земля под ними горит, потому так жестоко с неугодными расправляются.

– Фирму «Новиков и К» – предложил Сиверов, – надо все-таки тряхнуть, но очень осторожно. Наехать на них под видом налоговой полиции, выемки документов и в это время аккуратно обыскать здание.

– Я уже думал об этом. Но если операция масштабная, то утечка информации неизбежна, поэтому я и боюсь ставить поляков в известность прежде, чем наступит срок.

Сиверов задумчиво барабанил пальцами по крышке стола.

– Если бы я заметил за тобой эту дурную привычку раньше, – усмехнулся Потапчук, – ни за что бы не стал сотрудничать.

– Думаете, Федор Филиппович, это нервы?

– А что еще? Даже тебя, Глеб Петрович, проняло.

– Бандитов, допустим, мне не жалко, – сказал Сиверов, – но девчонку жаль безумно. Она только из дерьма выкарабкалась, только кое-что в жизни понимать стала, как ее убили.