Игнатий Лойола - [5]
Тут же солдата обступили со всех сторон.
— Да... да как же? — растерялся тот. — Я... за успех опасаюсь.
— Опасатели нам не нужны, Мигель, — уже спокойно сказал Лойола, — уходи, пока не началось, французы тебя не тронут... а то и вправду скинем.
Мигель нерешительно потоптался на месте. Потом сгорбившись и пряча глаза, выскользнул из башни.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Французы окружили цитадель, но штурм почему-то не начинали. Туча, которую так боялся Мигель, погуляла над Памплоной и постепенно истаяла, открыв пространство яростно-кровавому небу на западе. Закатный свет слепил глаза защитникам, его зловещие краски действовали угнетающе. Настроение испортилось ещё больше после подсчёта припасов. Крепость давно не снабжалась, её не готовили к осаде. Иниго осмотрел жалкие, потравленные мышами мешки с крупой, бочонки с сомнительным вином и тут же высчитал размер порций для всех — только чтобы не умереть с голоду. Себе назначил вполовину меньше.
Наступила ночь, но по замку продолжали бродить недовольные тени с горящими лучинами. С голодухи да и от тяжёлых мыслей спится плохо. Ближе к рассвету сам собою собрался военный совет. Все уселись за стол в огромном сыром пиршественном зале замка. В его разбитые окна свободно влетали ласточки, с криками носясь под высоким сводчатым потолком.
Иниго забился в угол и молча слушал предложения своих соратников и подчинённых. Каждый высказывался по-своему, но на одну и ту же тему: об условиях капитуляции.
Комендант просто диву давался. Какие условия может диктовать горстка людей, закрывшихся в замке? Французы наверняка знают о количестве припасов — градоначальник уж точно не упустил случая выслужиться. О чём же здесь говорят эти, вроде бы опытные с виду, люди?
Вон толстый Педро грозно шевелит усами, доказывая Карлосу, что нужно настаивать о разделении Памплоны, — пусть восточная часть станет французской, а на западе будут испанские кварталы. Бледный от недосыпания Карлос стучит кулаком, от чего на другом конце стола подпрыгивает пустая деревянная миска. Он считает переселение людей издевательством. Пусть французский король гарантирует, что не будет притеснять испанцев. С Карлосом спорят другие — они встают со своих мест, бурно жестикулируют. Наконец аргументы исчерпаны. Спорщики в изнеможении садятся. Кто-то спохватывается:
— А что же думает комендант?
Иниго вставать не стал. Зачем ноги утруждать? При его росточке величественности это действие не добавит.
— Капитуляции не произойдёт, — он говорил негромко, зная, что будет услышан. Его голос временами звучал необъяснимо проникновенно. Сейчас как раз и был такой случай.
Они все приподнялись, даже вытянулись как будто.
— Но если не сдадимся, нам всем крышка... — пробормотал тощий Карлос.
— Редко кому из людей выпадает настоящая судьба, — не повышая голос, вкрадчиво продолжал Лойола. — Все мы здесь давно не юнцы. Что будет с нами лет через пятнадцать-двадцать? — Он выдержал паузу и кивнул, словно услышал ответ: — Правильно. Болезни. Чем дальше — тем больше. Наша ценность начнёт измеряться тем наследством, что мы оставим родственникам. И каков бы ни был размер этого наследства — нам это уже не принесёт радости. Потом настанет забвение. Забвение... — он будто попробовал слово на вкус. — Поминальные службы всё реже — ведь они стоят денег. А у родственников есть более насущные траты.
Он оглядел солдат. Все прятали глаза.
— Судьба милостиво позволила вам... нам всем совершить подвиг, — продолжил он задумчиво. — Нас не забудут. Мы станем неуязвимы для вечности. Наш образ останется в песнях и рыцарских романах, куда не дотянется серая паутина забвения. Друзья!.. Мы счастливцы! Нам уготовано совершить настоящий подвиг, неужели вы не понимаете этого?
Толстяк Педро недоумённо крутил на столе бесполезную миску.
— Подвиг? И как мы его совершим? У нас и пороху-то почти нет.
Другой кабальеро, по имени Мануэль, поддержал его:
— Действительно, как? Они разрушат эти стены своими пушками в первую же атаку!
— Как?! — Иниго внезапно перешёл на крик. — Вы не знаете, как? Вы, воины, и не знаете? Мы будем биться врукопашную. Рапирами! Камнями! Кулаками! Мы умрём под развалинами, но место в новом романсеро себе обеспечим, я вам обещаю! Или ваши бренные вонючие шкуры вам важнее? Сейчас я отпущу из крепости всех, кто со мной не согласен. Если нужно — буду биться один. Ну? Кто первый на выход? Быстрее!
Никто не пошевелился. Все сидели, будто зачарованные, а за узкими высокими окнами пиршественного зала уже вовсю светило солнце. Время от времени вскрикивали ласточки. Наконец Карлос медленно произнёс:
— Вы удивительный человек, дон Иниго...
...К обеду началась вялая осада. Французы выстроились в подобие боевого порядка. Пару раз стрельнули пушки, не причинив стенам никакого вреда.
— Косорукие они, что ли? — удивился Карлос.
Иниго хмурился, почёсывая мизинцем орлиный нос. Он понимал, для чего предназначены эти бесполезные выстрелы. У врагов достаточно пороху. Они могут себе позволить тратить его на всякие деморализующие жесты.
— Так и мы можем сделать вид! — предложил Педро. — Чем мы хуже? Пальнём — мало не покажется.
«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания.
Что мы знаем о нем? Фразу «короче, Склифосовский»? «Склиф», от которого никто не застрахован, но который в тяжелой ситуации может стать символом надежды? Сериал «Склифосовский», не имеющий к нему никакого отношения, как, впрочем, и тот самый Институт скорой помощи? Кажется, будто за нарицательным именем не стоит ничего значимого, вроде болезни Альцгеймера, синдрома Дауна или отека Квинке. Но если копнуть глубже, выяснится, что этот скромный человек повлиял на всю систему российского здравоохранения, попутно оказав заметную поддержку феминизма в России.
Для студента Дениса Вербицкого бабушка – единственный родной человек. Пытаясь найти деньги на ее лечение, он оказывается замешан в наркобизнесе и вынужден бежать. Он находит работу рядом с Зоной, однако новый начальник узнает о криминальном эпизоде в его биографии и начинает шантажировать. Чтобы не попасть в тюрьму, Денис должен отправиться в Зону на поиски маленького сына директора. Студент соглашается, умолчав о том, что сам мечтает попасть на аномальную территорию: там можно найти «доппель эппл» – дорогой и редкий артефакт, который может стать лекарством для бабушки.
Петр Петрович Кащенко (1858–1920) прославился как руководитель нескольких психиатрических больниц — в Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге и Москве. Последняя из них, самая известная, сегодня уже не носит имя Кащенко, но оно прочно вошло в массовое сознание и даже в фольклор, став символом «карательной психиатрии». Это в высшей степени несправедливо: ведь Петр Петрович всю жизнь боролся за гуманное отношение к пациентам, за их возвращение к нормальной жизни при помощи не только лекарств, но и общения, физического труда, а также музыки — второй после медицины любви доктора Кащенко.
Карл Великий (747—814) — один из важнейших персонажей мировой истории, не менее значимый, чем Александр Македонский, Елизавета Тюдор, Иван Грозный или Наполеон Бонапарт. Мастер военного дела, лично командовавший войсками во многих сражениях, Карл одновременно был глубоко верующим человеком и всю жизнь признавал авторитет Церкви. Воинская слава, являющаяся целью для большинства средневековых правителей, была для него средством. Он видел свою миссию в создании империи, подобной Римской, но империи не языческой, а христианской.Разносторонность его интересов невероятна: образование, сельское хозяйство, строительство..
Жизнь великого композитора, называемого еще в XVIII веке святым от музыки, небогата событиями. Вопреки этому, Баху удавалось неоднократно ставить в тупик своих биографов. Некоторые его поступки кажутся удивительно нелогичными. И сам он — такой простой и обыденный, аккуратно ведущий домашнюю бухгалтерию и воспитывающий многочисленных детей — будто ускользает от понимания. Почему именно ему открылись недосягаемые высоты и глубины? Что служило Мастеру камертоном, по которому он выстраивал свои шедевры?Эта книга написана не для профессиональных музыкантов и уж точно — не для баховедов.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».