ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно? - [30]

Особенности такой стратегии весьма убедительно и качественно разобрал Рачья Арзуманян в своей книге «Стратегия иррегулярной войны: теория и практика применения», выпущенная Центром стратегических оценок и прогнозов в 2014 году. Я не стану излагать суть этой крайне важной работы, однако позволю себе приводить некоторые ее выводы.

Суть выводов, которые сделаны Р. Арзуманяном, заключается в том, что иррегулярные и регулярные боевые действия нельзя рассматривать как отдельные виды военных действий – по сути, это единый процесс, который зависит от конкретных условий, в которых протекают эти действия. Там, где наиболее эффективной является иррегулярная партизанская война – там логично вести именно ее, имея соответствующую ей организационную структуру. В случае, если созданы условия для регулярной войны – логично формировать регулярные вооруженные силы со всей положенной для них организационной структурой, способные решать задачи с решительными целями, недостижимыми для партизан. Тот, кто овладел всем комплексом решений, позволяющих гибко реагировать на обстановку и видоизменять в соответствии с ней организационную структуру, стратегию и тактику боевых действий – тот и получает преимущество.

Выше я уже писал о довольно своеобразной тактике действий «Джебхат ан-Нусры», к созданию которой приложили руки военные специалисты ИГИЛ. Они, обладая прекрасным военным образованием, полученным, в том числе, и в советских военных учебных заведениях и академиях, творчески переработали известный опыт войн «пчелиного роя» (в современном прочтении их еще называют сетецентрическими военными действиями (network-centric warfare). Есть много теорий, касающихся такого рода военных действий, однако все они подлежат адаптации под конкретную ситуацию конкретного театра военных действий и под конкретного противника. Опять же – судя по результатам, которых достигла военная структура ИГИЛ, практического воплощения этих теорий военным специалистам и командованию ИГИЛ удалось добиться. В какой степени – это отдельный и профессиональный вопрос, но качественная оценка, несомненно, дает на него вполне положительный ответ.

В начале 2013 года я принимал участие в круглом столе, организованном «Независимым военным обозрением». На нем, на примере событий в Сирии, разбирался вопрос, поставленный довольно широко: «Война нового типа». В частности, на нем присутствовал Игорь Стрелков, буквально через год применивший свои теоретические построения (которые и были затронуты в «Независимом военном обозрении»), на практике в Славянске и Донецке. Процитирую двух человек. Первый – сам Стрелков: «Основа успеха в войнах нового типа – превентивные специальные, а не крупные войсковые операции». Сам Стрелков и продемонстрировал годом позднее справедливость своего же собственного вывода, проведя серию специальных операций в Краматорской агломерации поразительно малыми силами. При этом эффективность действий Стрелкова была выше всяких похвал – в течение двух недель его микроскопическим по всем меркам отрядам, ядром которых являлась группа вышедших из Крыма добровольцев численностью всего 50 человек, удалось взять под контроль территорию, вдвое превышавшую ту, которая находилась на тот момент под восставшими.

Второе выступление, которое я хочу отметить особо – это доклад Мусы Хамзатова, кандидата военных наук, работавшего ранее в качестве советника начальника Генштаба. Считаю, что здесь нельзя обойтись краткой цитатой:

Игорь Стрелков

Муса Хамзатов, эксперт, бывший советник Начальника Генерального штаба РФ

«…Изначально у любого специалиста военного дела возникают вопросы: почему сирийская армия, еще недавно представлявшая угрозу одной из самых профессиональных армий региона – Армии обороны Израиля, оказалась неэффективной против разношерстных банд наемников и каким образом повстанцам удается вести боевые действия на равных с регулярной армией при несопоставимом боевом потенциале? Чтобы ответить на эти вопросы, оценим противоборствующие силы.

С одной стороны, действует сирийская армия, организационно состоящая из армий, дивизий, полков, батальонов, подготовленных для ведения традиционной войны. Вся ее структура, теория и практика применения были направлены на отражение внешней агрессии в ходе эшелонированной обороны с четким позиционированием понятий «фронт – тыл». Подразумевалось, что на территории Сирии будет стратегический тыл, в котором в относительной безопасности смогут находиться семьи военнослужащих, готовиться резервы всех типов, лечиться и восстанавливаться раненые.

С другой стороны – вроде как вооруженное крыло оппозиции. Однако даже поверхностный анализ говорит о неоднозначности его состава, о наличии внутри него массы разнонаправленных по своим целям и задачам вооруженных групп: от профессионалов до обездоленных, в том числе идейных повстанцев, уголовников, бандитов, боевиков (сражаются за деньги и возможность мародерствовать), варваров (сражаются за право творить беспредел под прикрытием идеи, иногда вообще не представляют, с кем именно и где воюют). Все они объединяются в различные группы, банды, отряды, «фронты», часто не подчиняющиеся ни политическому крылу оппозиции, ни кому-либо вообще.