Иггинс и К° - [5]
Старый слуга в передней торопливо подал нам шляпы. Лицо его было настолько мрачно, что я не мог сдержать улыбки. Кажется, Поль тоже улыбнулся.
На углу Дальтон остановил такси и попросил шофера отвезти нас в морг. Спустя четверть часа машина остановилась перед этим мрачным зданием.
В дверях нас встретил какой-то мужчина. Поль кивнул ему.
– Что, начали уже, Маркас?
– Нет, господин Дальтон. Доктор Брюнель еще не прибыл.
Тон его был настолько почтителен, что я поразился.
Не стану подробно описывать процедуру, при которой пришлось присутствовать. Моя цель – передавать факты, а не пересказывать впечатления.
Я не запомнил реплик, которыми обменивались присутствующие. Могу сказать только, что сцена в морге произвела на меня кошмарное впечатление… Мы стояли возле оцинкованного стола, на котором лежал труп сенатора. Поль Дальтон невозмутимо разглядывал ужасную рану, нанесенную бритвой. Убийца перерезал горло Пуаврье от уха до уха.
Доктор Брюнель вскрыл череп и склонился над трупом с каким-то инструментом в руках. Меня мутило. Внезапно он выпрямился. В длинных щипцах что-то блестело. Это была пуля.
Маркас протянул руку, взял пулю, внимательно разглядел и бросил на моего друга восхищенный взгляд.
– Разрешите, – холодно попросил Поль.
Он повертел пулю в руках и обернулся к Маркасу:
– Теперь дело за экспертом, который объявит, что это пуля от смит-вессона, калибр шесть с половиной миллиметров, выпущена из револьвера мадам де Шан.
Дальтон взял меня под руку.
– Больше нам здесь делать нечего. Идем, Валлорб. Когда мы вышли на улицу, он спросил:
– Теперь я убедил тебя?
Нет, я не был убежден. Я не мог заставить себя поверить, чтобы мадам де Шан стреляла в своего отца.
– Да, ты убедил меня, что пуля выпущена из ее револьвера, но в кабинете сенатора были еще двое. Один мертв, второй убежал. Почему бы не предположить, что в сенатора стрелял кто-то из них, стрелял из револьвера, вырванного из рук мадам де Шан?
Поль молчал, думая о чем-то своем. Внезапно он нахмурился и произнес:
– Лишь бы оба револьвера, если их два, не оказались одной марки! Если это так, все погибло! Впрочем, идем завтракать. Я умираю с голоду.
Я молчал. Я ничего не понял.
6. Сомнения Маркаса
Жиру, узнав о результатах вскрытия, назначил, как и предвидел Поль Дальтон, экспертизу. Впрочем, нужно отдать ему должное: он не ожидал доклада эксперта для того, чтобы составить собственное мнение. Это ясно следовало из заметки, появившейся во «Времени» в тот же вечер:
«Следователь Жиру, которому поручено расследование убийства на вилле Пуаврье, просил начальника полиции вступить в сношения с родственниками и знакомыми сенатора и его дочери. Господин Жиру предполагает сегодня же допросить нескольких свидетелей. Ходят слухи, что в скором времени нужно ожидать арестов».
Это сообщение перепечатали почти все парижские газеты. И всякому, даже самому не искушенному человеку было понятно, что репортеры почерпнули сведения либо от начальника полиции, господина Амьера, либо от Жиру.
Так началось следствие репортеров. Оно направлялось к точке, указанной самим Жиру. Но их старания найти какие-нибудь подозрительные знакомства или связи бывшего министра и его дочери были тщетны. Личная жизнь сенатора и мадам де Шан никогда не давала повода для сплетен.
Мы сидели в кабинете Поля и читали газеты, где рассказывалось о сенсационной находке пули во время вскрытия, когда внезапно постучали в дверь.
Слуга доложил:
– Он здесь.
– Хорошо. Пусть войдет, – сказал Поль. Вошел человек, которого мы видели в морге.
– Садись, Маркас.
Маркас расположился в кресле.
– Господин Дальтон, я пришел по поручению начальника. Ему бы хотелось работать совместно с вами…
– Ишь ты! Да я ни о чем лучшем и не мечтаю. Только я ничего не знаю.
– Нет, господин Дальтон, мы же знаем, что у вас есть сведения.
– Никаких.
– А пуля?
– Пуля? Это была только догадка. Вы бы сами додумались до этого. Понятно, несколько позже, но ведь вы не торопитесь. Узнали что-нибудь?
– Ничего, – вздохнул Маркас, – решительно ничего.
– Брось, – добродушно усмехнулся мой друг. – Я ни за что не поверю, что такой хитрый инспектор, как ты, не нашел хоть какой-нибудь зацепки. Ведь так, Маркас?
– Вы смеетесь надо мной, господин Дальтон?
– Ладно, не буду хитрить с тобой. У меня есть кое-что. Но ты и сам это знаешь.
– Знаю? Что?
– Ты сам идешь по следу.
– Я не иду ни по какому следу.
– Брось дурить. Ты был сегодня в Рэнси?
– Да.
– Что ты там делал?
– Посетил дом.
– Чей дом?
– Господина Пуаврье, конечно.
– И только?
– Да.
– Врешь.
– Нет. Я нигде больше не был.
– Пускай не был. А за каким домом ты наблюдал? Маркас замялся.
– Ну, вот! Значит, и ты подозреваешь Жака Данблеза, авиатора?
– Господин Дальтон, это ложный след, уверяю вас! Я слежу за ним, как и за всеми остальными соседями.
– Успокойся, я не собираюсь делать промахи. Но скажи, как я могу работать в союзе с тобой, если ты от меня что-то скрываешь?
– Это грязная история, – продолжал инспектор, будто не слыша Поля. – Скажите, господин Дальтон, вы же не думаете, что мадам де Шан хотела убить своего отца?
– Я ничего не думаю, решительно ничего. Только знаю, что в черепе сенатора была найдена пуля, выпущенная из револьвера мадам де Шан.
Герои детективных романов, включенных в этот сборник, не раз оказываются в экстремальных ситуациях – кто-то – случайно, кто-то – в поисках приключений, кто-то – по роду службы. И всем им предстоит проявить недюжинную волю, ум, хитрость и осторожность в жестокой схватке со злом…1.0 — создание файла.
Завоевать доверие главы влиятельнейшей в стране преступной организации и получить контроль над прибыльной точкой — о чем еще могли мечтать Руслан и его друзья, стоя на низшей ступени криминальной иерархии? Уже где-то совсем рядом замаячили лёгкие деньги, уважение в обществе, доступные женщины и прочие прелести жизни. Но в преступном мире свои правила, и одной лишь удачи бывает недостаточно. Увлеченные борьбой за теплое место, члены криминальной организации не подозревают, что золотой век преступности незаметно близится к концу, а жизнь каждого из них уже находится под пристальным наблюдением.
Американский писатель Эд Макбейн ставит своих героев в экстремальные условия, и они всегда выбирают именно то решение, которое подсказывает мораль и справедливость. В романе «Острый каблук» действие происходит на обувной фабрике. Ее хозяин не только держит в страхе своих подчиненных, но и имеет власть над всей округой. И только один из работников фабрики решается бросить властному хозяину вызов, ведь тот покушается на его любимую девушку.
После вождя с символичным пятном на голове, меченного Свыше, его страна лопнула, будто красный шар, страна до сих пор сдувается. Железный занавес рухнул, и темные герои (или, на чей-то взгляд, антигерои нашего времени), поколение обочины, оставили свои опустошенные края. И на запад. За пиратской добычей. В переломное время, когда открыты иммигрантские шлюзы. Суицидальная Европа все еще вешается на своих же кишках демократии и гуманизма. И вот пятеро друзей, подельников, воры в загоне (пишется через «г»), отправляются в Швейцарию, чтобы срочно (не до старости ведь ждать!) разбогатеть преступным путем и снять документальный фильм о себе.
Преступниками не рождаются. Преступниками становятся. Киев, наши дни, ограбление банка. Все складывается так, как и планировалось преступниками – удачно. Но неожиданно вклиниваются, казалось бы, незначительные обстоятельства, и все катится кувырком. Зависть, жажда наживы, преступления и печальный, но логичный исход – основная линия повести. Все персонажи и события в повести – вымышленные.
Хозяин Толстого Чжоу отказался от «покровительства» мафии и поплатился за это. Толстый Чжоу впал в ужас: после сорока двух лет существования по указке босса он был вынужден принимать решение самостоятельно…