ИГ/РА - [36]

– Да, иди, – я кивнул на дверь.

Едва она скрылась в приёмной, я открыл помаду и поднёс её к носу, чтобы вдохнуть аромат.

Да, точно не к добру всё это.

В посёлок я вернулся, когда стемнело. В доме царила тишина, и я решил подняться в спальню, чтобы проверить Ольгу. Там её не оказалось, и я снова спустился вниз.

Сладкую я нашёл в гостиной, распростёртую на матах и вертящую самокрутку в руке.

– Привет, – сказал я, застыв в проходе, – Чем занимаешься?

– Думаю, – тихо отозвалась она.

– О чём думаешь?

– Последняя осталась, – подняв сигарету в воздух, ответила Оля, – Будешь?

– Трубка мира? – улыбнулся я, сделав несколько шагов в сторону.

Когда я сел на пол рядом с ней, я почувствовал лёгкий, ненавязчивый аромат…

– Типа того, – зажав подозрительное табачное изделие между губами, Ольга подняла зажигалку, которая покоилась у неё на животе.

Едва она прикурила, я поморщился от резкого запаха жжёной травы.

– Серьёзно, Сладкая? Ты предлагаешь мне накуриться?

– Ага, – затянувшись покрепче, она задержала дыхание, надув щёки, и протянула свою самокрутку мне.

Недолго думая, я взял её и сделал первую затяжку. Лёгкие обожгло огнём, и я кашлянул два раза, прикрыв рот кулаком, а затем посмотрел на сладкую. Она закрыла глаза и улыбнулась.

– Слабак, – выдохнув густой клуб дыма, прохрипела она.

И как в ней столько поместилось?

Я протянул ей косяк, и снял пиджак, отбросив его куда–то в глубь моей… Гостиной? Потом расстегнул несколько пуговиц на рубашке, и манжеты. Устроившись рядом с Олей, я положил одну руку под голову и закрыл глаза.

Приятная истома разлилась по телу, ноги и руки стали ватными, а голова – лёгкой и невесомой. До моих ноздрей донёсся запах дыма, и я потянулся наощупь к волшебному косячку за новой порцией.

Вторая далась легче. Задержав дыхание, так учили опытные армейцы в больнице, я открыл глаза, выпустив дым кольцами. Ольга фыркнула и забрала у меня косяк.

– В чём различие между психопатом и нормальным? – спросил я, чувствуя, как лицо растягивается в идиотской улыбке.

– Неправильная постановка вопроса, – хрипло ответила Сладкая, окружая нас облаком дыма, – В психиатрии ставят различия между социопатами и психопатами. Нормальных психиатрия не наблюдает.

– Окей. Так в чём? – она передала мне косяк, и я приложился к нему, глядя, как тлеет белая бумага.

– Социопат не организован, имеет склонность к непоследовательным действиям. Часто живёт вне закона, не считается с правами других людей и организаций. Психопат, напротив, спокоен и уравновешен, внешне его практически невозможно принять за человека с расстройством личности.

– Ты прям как по учебнику, – хохотнул я, – Значит ты – организована, спокойна и уравновешена?

– По большей части, – с улыбкой ответила Оля, – Как и ты.

– Я, по–твоему, психопат?

– Ты убивал людей. Нормальным тебя точно не назовёшь, – фыркнула она, забирая у меня косяк.

– Сейчас я этого не делаю, – я нахмурился, смотря на свою руку, которая стала такой невесомой, словно её и не существовало.

– Ну, это довольно странно для твоего диагноза, – Оля затянулась и замолчала на секунду, держа дым в лёгких. Выдохнув, она продолжила, – Обычно психопаты не останавливаются до тех пор, пока их не поймают. А ловят их очень, очень редко.

– Почему?

– Психопат последователен. Свои преступления он совершает чётко и слаженно, действуя по отработанной схеме, тщательно заметая следы. Иногда профайлерам удаётся вывести его из равновесия с помощью какой–нибудь уловки в СМИ, но это редкость. Он не глуп, благодаря тому, что у психопата не развит определённый отдел мозга, который отвечает за эмпатию, – она затянулась ещё раз и протянула самокрутку мне, – Он может мыслить иначе. Продумывая каждый свой шаг и анализируя. Психопат не поддаётся эмоциям, он холоден, и благодаря этому его тяжело поймать.

– Интересно, – промямлил я.

Затянувшись, я обжёг пальцы. Перехватив самокрутку большим и указательным, я протянул её Ольге. Она взяла её, а потом достала откуда–то сбоку стакан с водой. Сделав последний глоток ядовитого дыма, она бросила косяк в стакан, и он потух с громким недовольным шипением.

Когда этот звук прекратился, и в помещении воцарилась тишина, нарушаемая только нашими глубокими вдохами, я завёл вторую руку под голову и закрыл глаза. Мне стало так хорошо, что даже говорить сил не осталось. В ноздрях гулял резкий, но приятный запах сгоревшей конопли, из головы разбежались все мысли, мышцы расслабились и тело обмякло.

– Удачный момент, чтобы меня грохнуть, – лениво брякнул я, – Я даже пошевелиться не могу.

– Я тоже, – шепнула Ольга, а потом она хихикнула, – Отличный момент, чтобы меня трахнуть. Мне насто–о–олько похер, – протяжно сказала она, и заливисто рассмеялась.

– Бля, зачем я курил, – со стоном вырвалось из меня, – Я бы тебя трахнул. Но у меня не встанет.

– Побочный эффект конопли, – снова хихикнула Сладкая, – Никогда не верь бабам, Лазарев. Мы хитрые, изворотливые, лживые твари.

– Бубубу, – пробубнил я.

– Я серьёзно. Вот ты смотришь на меня, и что ты видишь? Маленькая, беззащитная, слабая. Одним словом – женщина. А на деле всё не та–а–ак.

Я невольно ухмыльнулся: